Политические отношения между нациями. Борьба за власть и мир

В международной сфере именно сами субъекты права не только принимают законы для себя, но и являются высшей инстанцией для толкования и придания конкретного смысла своим собственным законодательным актам. Они, естественно, будут интерпретировать и применять положения международного права в свете своих особых и различных представлений о национальных интересах. Они, естественно, будут использовать их для поддержки своей конкретной международной политики и, таким образом, уничтожат любую сохраняющую силу, применимую ко всем, этих норм международного права, несмотря на их неясность и двусмысленность.

очевиден. Если члены Лиги как индивидуумы обладают окончательной автономией в вопросах интерпретации, то расходящиеся автол^m

Если в конфликте между двумя государствами ссылаться на него, то возникнет тупик! Это неоднократно случалось в истории Лиги Наций, а краткая история Организации Объединенных Наций дала нам ряд примеров подобного рода.

Наконец, существует еще одна трудность, которая усугубляет слабость международного права с законодательной точки зрения, и это неуверенность в том, содержит ли определенный международный договор, должным образом подписанный и ратифицированный, действительные нормы международного права, обязательные для подписавших его сторон, полностью или частично. Такой вопрос вряд ли может возникнуть в отношении какого-либо внутреннего законодательства Соединенных Штатов.

Может существовать неуверенность в его конституционности или толковании до тех пор, пока Верховный суд не выскажется с окончательной инстанцией, но не в самом его существовании как действующей нормы права. Именно эта неуверенность в существовании определенных основополагающих норм международного права, должным образом подписанных и ратифицированных практически всеми членами международного сообщества, сотрясает саму основу международного права.

Давайте рассмотрим, пожалуй, самый впечатляющий пример такого типа международного права - Пакт Бриада-КсУогга, о котором практически все страны договорились в качестве инструмента национальной политики в отношениях друг с другом? Было ли это соглашение с самого начала нормой международного права, обязательной для всех подписавших его сторон, или это просто заявление о моральном принципе, не имеющее юридической силы? Применило ли международное право Нюрнбергского процесса, согласно которому подготовка и ведение агрессивной войны является международным преступлением, уже существовавшее право пакта Бриана-КсУогга, или же оно создало международное право, которого до этого не существовало? И сделал ли он то или другое только для конкретных случаев, решенных в Нюрнберге, или для любых подобных случаев, которые могут произойти в будущем? Различные школы мысли по-разному отвечают на эти вопросы, и здесь не место для разрешения споров. В контексте данной дискуссии важно отметить слабость правовой системы, которая не способна дать точный ответ на столь фундаментальный вопрос, как запрет коллективных актов насилия в определенных целях. Таким образом, сегодня нет возможности с какой-либо степенью авторитетности утверждать, нарушила ли какая-либо страна, вступившая в войну после 1929 года во исполнение своей национальной политики, норму международного права и несет ли она ответственность перед международным правом: за ее нарушение; или несут ли такую ответственность только те лица, которые ответственны за подготовку и объявление Второй мировой войны; или все страны и лица, которые будут готовиться к агрессивной войне и вести ее в будущем, будут нести такую ответственность.

А как насчет действительности Конвенции о законах и правилах ведения сухопутной войны 1899 и 1907 годов и ее обязательной силы для подписавших ее сторон во Второй мировой войне и в будущей войне? Эта конвенция, которая была вполне заслуженной во время первой мировой войны и нарушение которой в то время не вызывало сомнений, была, как мы уже видели, нарушена во время второй мировой войны всеми подписантами в миллионных масштабах.

Международное право постоянно нарушается, и эти нарушения воспринимаются как нечто само собой разумеющееся всеми субъектами права, если, таким образом, правовые нормы рассматриваются теми, кто должен их применять, как будто их не существует, возникает вопрос: Существуют ли они еще как обязательные правовые нормы? В настоящее время на эти вопросы нельзя дать точного ответа. Но, учитывая вероятное развитие технологии войны и международной морали, шансы на выживание этих норм невелики.