Политические отношения между нациями. Борьба за власть и мир

В гуманитарной области можно упомянуть Женевские конвенции 1864, 1906 и 1929 годов, касающиеся обращения с ранеными в полевых армиях, и все другие уже упомянутые конвенции, направленные на гуманизацию войны в целом, такие как Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны 1899 и 1907 годов и другие конвенции в этой области, принятые Гаагскими мирными конференциями 1899 и 1907 годов; Международная опиумная конвенция 1912, 1925 и 1931 годов и Конвенция о рабстве 1926 года - другие примеры. Наконец, многочисленные трудовые конвенции, касающиеся часов и условий труда, заработной платы, страхования и т.п., были приняты Международной организацией труда; многие из них были ратифицированы и, таким образом, стали обязательными для большинства промышленных стран.

Можно заметить, что в большинстве вопросов, рассматриваемых в этих общих или близких к общим международным договорам, интересы отдельных государств вряд ли могут столкнуться, но, как правило, совпадают; ведь практически все государства имеют идентичный или, по крайней мере, взаимодополняющий интерес в единообразном регулировании гуманитарных вопросов. Однако важно отметить, что там, где расхождение национальных интересов было возможно или фактически имело место в отношении этих вопросов, этот вопрос не был урегулирован общими договорами, или же соблюдение договора было далеко не общим. Так, конвенции, устанавливающие единые правила в отношении противоречивых законов о браке и разводе, не были введены в действие странами, требующими религиозного брака, а Советский Союз не присоединился ни к одной из трудовых конвенций.

Именно Конференция по прогрессивному кодированию международного права, проведенная под эгидой Лиги Наций в Гааге в 1930 году, устранила сомнения в том, что кодификация любой отрасли международного права, какой бы она ни была, сопряжена с большими трудностями после того, как заинтересованные нации скрепили свою точку зрения. Она также выявила откровенную нецелесообразность, когда вовлечены национальные интересы наций, какими бы незначительными они ни были сами по себе. Лига Наций

Даже конвенции, которые отнюдь не кодифицируют все международное право гражданства, были ратифицированы только десятью государствами и вряд ли заслуживают того, чтобы называться кодификацией в том смысле, в котором обычно используется этот термин. Этот впечатляющий провал не только продемонстрировал слабость международного права с законодательной точки зрения, но и страх правительств поставить под угрозу свои национальные интересы каким-то непредвиденным образом, согласившись с определенной нормой международного права или определенным толкованием уже признанной нормы, также породил сомнения и создал неуверенность там, где ее раньше не было. Как выразились профессора Китон и Шварценбергер: "Иностранные представительства добавили столько оговорок к тому, что считалось совершенно простыми нормами международного обычного права, что попытка кодификации просто поставила под угрозу ранее неоспоримые основы международного обычного права".

Толкование и обязательная сила

Трудность замены единодушного согласия всех субъектов международного права на подлинное международное законодательство становится еще более острой, когда государства пытаются заключить общие договоры, касающиеся политических вопросов для всех или практически всех субъектов международного права. Об этом свидетельствуют Конвенция о тихоокеанском урегулировании международных споров 1899 и 1907 годов, Статут Постоянной палаты международного правосудия и Международного суда, Общий акт о тихоокеанском урегулировании международных споров 1928 года, Общий договор об отказе от войны, договоры о меньшинствах, Пакт Лиги Наций и Устав Организации Объединенных Наций.

Устав Организации Объединенных Наций, как и многие другие документы чисто технического характера, являются расплывчатыми и двусмысленными не случайно или, как американская Конституция, по особым и исключительным причинам, а регулярно и по необходимости. Ибо такие документы, чтобы получить одобрение всех субъектов права, необходимое для обретения ими юридической силы, должны учитывать все разнонаправленные национальные интересы, которые будут или могут быть затронуты вводимыми нормами. Для того чтобы найти общую основу, на которой все эти различные национальные интересы могли бы гармонично сочетаться, нормы международного права, воплощенные в общих договорах, часто должны быть расплывчатыми и двусмысленными, позволяя всем подписантам признание своих собственных национальных интересов в согласованный юридический текст. Если это произойдет во внутренней сфере, как это в значительной степени произошло в отношении Конституции Соединенных Штатов, то какое-либо авторитетное решение, будь то Верховного суда, как в Соединенных Штатах, или парламента, как в Великобритании, придаст конкретный смысл расплывчатым и неоднозначным положениям закона.