Политические партии Англии. Исторические очерки

В основе негативных изменений лежали причины, наиболее существенными среди которых, на наш взгляд, являются следующие. Успехи России в начале XXI в. во внутренней политике и на международной арене, особенно в отстаивания национальных интересов, насторожили субъекты международных отношений, в том числе и Соединенное Королевство, которые привыкли к слабой Российской Федерации 90-х гг. XX в. Западные страны и Великобритания опасались, что Россия будет играть весомую роль на международной арене и в мировых хозяйственных связях и диктовать условия мировому сообществу, как и во времена СССР[900]. Наконец, политика правительства новых лейбористов и руководства России внесла вклад в охлаждение взаимоотношений. В. А. Гусейнов отмечает, что Лондон, декларируя проведение четкой и последовательной внешней политики, старается утвердиться в глазах союзников как твердый защитник национальных интересов страны, Евроатлантического альянса и ЕС, а Россия «как нельзя лучше подходит для демонстрации такой твердости». Москва «отчасти по объективным причинам, отчасти из-за того, что при принятии серьезных государственных решений верх берут сиюминутные и корпоративные интересы», порой, в свою очередь, бывает также бескомпромиссна в своей внешней политике[901]. В 2007 г. отношения из политической сферы перетекли во взаимодействие в торгово-экономической и международной областях.

В концептуальных подходах правительств Т. Блэра и их практическом применении в отношении РФ имелись определенные сходства с курсом правительств М. Тэтчер. Это – доминирование «особых отношений» с США при определении внешнеполитических концепций двух лидеров. Правительства Т. Блэра и М. Тэтчер поддерживали инициативы Вашингтона и шли в фарватере его внешней политики. Стремление разных, на первый взгляд, британских премьеров играть роль моста между «более сильными» сторонами. М. Тэтчер и Т. Блэр хотели, чтобы Великобритания играла более значительную роль на международной арене. Поэтому они не только претендовали на роль посредника в отношениях между Европой и США, но и видели себя в роли медиатора между Кремлем и Белым Домом, стремясь, повысить роль Великобритании в определении мировых процессов. И им это удалось.

Таким образом, стремление партии «Новых лейбористов» внести свежую струю во внешнюю политику сыграло большое значение в установлении нового формата взаимоотношений Великобритании и России. Проявление гибкости в чеченском вопросе со стороны британского премьер-министра говорило о более мягкой позиции в отношении России, и вместе с другими объективными и субъективными причинами способствовало переходу от вялотекущего состояния в 1997–1999 гг. к улучшению двусторонних отношений в 2000–2003 гг. Однако расхождения в иракском вопросе, выражение Великобританией бескомпромиссности в деле Литвиненко привели к уменьшению взаимодействия и охлаждению в 2003–2007 гг.

Некоторые аналитики полагали, что внешняя политика лейбористов во главе с Г. Брауном будет значительно отличаться от курса Т. Блэра. Так, С. Ли считал, что новый премьер больше дистанцируется от Европы и сконцентрируется на американо-британских отношениях[902]. Другие, как например, В. Богданор предполагали, что, несмотря на смену тона и стиля, радикальных изменений в курсе не произойдет[903]. Действительно, Г. Браун продолжил политику предшественника во внешней политике, рассматривая ее сквозь призму экономических вопросов и глобальных изменений. Он продолжил курс Т. Блэра на европейском и американском направлениях, успешной в первом случае, но менее удачной во втором. Российскому направлению внешней политики при Г. Брауне за все время пребывания у власти новых лейбористов уделяется меньше значения, чем во времена консервативного Дж. Мэйджора.

Развитие российского направления в период правления Г. Брауна можно разделить на два этапа: 2007–2008 гг. сопровождался дальнейшим охлаждением отношений, сменившись постепенным стремлением руководства Великобритании к их улучшению в 2008 – начале 2010 гг.

Новый глава лейбористского правительства довел отношения с Россией до «оледенения» в первый же год правления. В политической сфере диалог государств зашел в тупик. Г. Браун отказывался идти на компромисс в деле Литвиненко, закрытии отделений Британского Совета в России. Россия также не сдавала своих позиций. По мнению В. А. Гусейнова, такое состояние дел относилось не столько к «кризису британо-российских отношений, сколько к кризису британской внешней политики на российском направлении». Концептуально яркий запал в отношениях, сложившийся в период правления Т. Блэра, себя изжил. В годы Г. Брауна среди руководства партии не было ясности в видении места российского направления и перспектив развития в этой сфере.

Некий идеологический кризис сказывался на развитии политических отношений.