Политические работы 1895–1919

Но ведь с той целью, чтобы империя обладала обширной, а, вероятно, и расширенной компетенцией по установлению всеобщих норм, еще не принято никаких решений относительно того, в какой степени управление должно находиться в ее руках. Управление и в будущем всегда будет осуществляться с помощью профессиональных чиновников. И что существенно — профессиональных чиновников назначенных, но не всенародно избранных. Народные выборы уместны для руководства, т. е. там, где речь идет о доверенном лице или о доверенных лицах масс. Но не для чиновников, этих «техников аппарата». Общепризнанно, что народные выборы чиновников в Соединенных Штатах давали в техническом и, прежде всего, в моральном отношении гораздо худшие результаты, чем их назначение доверенным лицом народа (президентом), ответственным за качество назначенных им чиновников. Народные выборы разрушают всякую служебную дисциплину, а при строгой социализации она безусловно имеет решающее значение. Всенародно избранные чиновники уместны в локальном кругу, где все друг друга знают, т. е. в небольших общинах. Согласно американскому опыту, даже в крупных коммунах выборы мэра города, однако наделенного диктаторскими полномочиями по назначению чиновничьих штабов, могут стать средством энергичных реформ. Напротив того, масса избирателей не может проверять чиновников–специалистов на предмет их квалификации. И к тому же, когда–то было время, когда демократии видели свою основную задачу в том, чтобы помешать возникновению чиновничьего сословия с развитым представлением о чести. Это время навсегда миновало. И пусть демократия не верит, что чиновничество без служебной чести будет в состоянии сохранять неподкупность и профессиональную квалификацию прежнего немецкого чиновничества (это касается и штабов, необходимых для милиции)! Где эта неподкупность пострадала на войне, что, по–видимому, произошло с офицерским корпусом отдельных оккупационных областей, и к тому же, в значительной мере — в резервном офицерском корпусе, — там ее следует восстановить; да и вообще воссоздание прежнего германского фонда скромной «порядочности» является первой из всех задач. Но при социализации все будущее германского хозяйства больше всего зависит от представления о чести у чиновничества и от его моральных качеств. Посредством материального обеспечения и основательной реформы совершенно устаревшего чиновничьего права будут приняты во внимание в высшей степени правомерные притязания чиновников и офицеров. Итак, если будущее за назначенными чиновниками, то кто их назначает? И кому они подчиняются?

Между двумя возможными крайностями: либо управлением с помощью штаба имперских чиновников, назначаемых рейхспрезидентом сверху донизу и ему подчиняющихся (как теперь в военно–морском флоте), либо полной, не контролируемой никакими центральными инстанциями автокефалией чиновничьих штабов в отдельных государствах (как было до 1879 года во всей юстиции, не имеющей отношения к коммерческим судам) — у нас до сих пор существовало множество промежуточных ступеней. Например, отчасти автокефалия, но в весьма разном объеме в зависимости от кассационной юстиции, юстиции обжалования или общей административной юстиции, т. е. при правовом контроле со стороны высших имперских инстанций (весьма различающихся между собой, например, для юстиции, железных дорог, попечительских общин, страхования рабочих). Или хотя и автокефалия, но при наличии контроля даже над административными взысканиями (таможенное дело). Или же центральное комплектование верхушки имперской властью, но при наличии чиновничьих штабов в отдельных государствах (например, согласно официальным законам об армейских контингентах, ст. 64 конституции, фактически нарушенная военными конвенциями). Или наоборот: назначение только местных чиновников властями отдельных государств (почта и телеграфы согласно ст. 50). Во всяком случае, по сути и управление, и назначение чиновников даже в сферах, законодательно регулируемых на имперском уровне, относились к компетенции отдельных государств.