Политический дневник

Тем же вечером длинная беседа с Зейсс – И[нквартом] о краковском конгрессе, Н[емецкой] академии[1143], голландцах на Востоке. Общ[ее] согласие с тем, что Н[емецкая] а[кадемия] занимается лишь языковыми вопросами и вопросами н[емецкой] культуры за рубежом, но в вопросах изучения н[ационал] – с[оциализма] не вставляет палки в колеса. Зейсс – И[нкварт] попросил меня прислать своего представителя в мал[ый] совет, чтобы сразу включиться в планирование работы[1144]. – На следующее утро мы отправились на продолжительную прогулку, и разговор на общ[ие] темы сблизил нас. Сам он из младокатолического лагеря, но от прежних многочисленных предрассудков, кажется, сейчас полностью избавился. Во всяком случае, он намеренно подчеркивает это тем или иным замечанием. Осмотр рыцарского зала, генеральных штатов, затем визит к Мюссерту[1145]. Я знаю его с 1941 года, когда он был моим гостем на открытии Института исследов[ания] еврейского вопроса во Франкфурте. Он сразу же завел разговор о голландских нуждах, изложил свое мнение о Германском вопросе в Голландии[1146], выразил сожаление, что фламандцы уравнены с валлонами, был возмущен тем, что Дегрель[1147] въехал на танке в Брюссель (что, кстати, произошло вопреки приказу), а ведь это «столь же нидерл[андский] город, как Данциг – немецкий». И наконец, отношение к церкви. Она отказала одному члену Н[ационал] – с[оциалистического] д[вижения] в погребении. Я: К чему волноваться, у нас все начиналось точно так же, и вот результат: прежде многие из нас рвались в церкви, теперь церкви лишь напрасно просят нас об этом. Если христианство не поймет, как использовать еще оставшийся у него шанс, его придется бросить на обочине. По возможности без иконоборчества, нет, мы должны предпринять нечто куда худшее для них: сделать их избыточными. Мюссерт подчеркнул свое абсолютное согласие. (Не так давно я прочел одну его речь, в которой говорилось, что нехристианам не место в Н[ационал] – с[оциалистическом] д[вижении].) Мюссерт, медленно эволюционирующий инженер, проделал странный путь, но он все же мечтатель и, как кажется, внутренне полон решимости идти нашим путем. Во время обеда он приветствовал меня продолжительной речью как национал – социалиста, как борца мировоззренческого фронта и как лицо, сделавшее себе имя в Европе. Подчеркнул между прочим, что несколько слов из моей вчерашней речи он уже сегодня вечером распространит по Голландии: «Ведь принявшие христианство готентоты[1148] не станут строить готические соборы». Он сказал, что это сравнение объясняет все. Я: Но в духовной сфере оно включает в себя и отторжение базовой христианской догмы. – М[юссерт] однажды был у Пачелли, когда тот был еще статс – секретарем кардинала. Пачелли холодно объяснил ему: национал – социализм и большевизм для нас одно и то же. – Мой сосед справа, заместитель М[юссерта], рассказал мне о разговоре с голландским иезуитом в Риме. Речь шла о «Мифе» и о «Темных людях». Мой сосед: Если вы сейчас боретесь, значит, то, что говорит Р[озенберг], верно? Иезуит: Как это ни глупо, но Р[озенберг] говорит много верного. Вероятно, из этого голл[андского] иезуита еще не выветрился немецкий дух.

На память Мюссерт передал мне 16–томное описание нидерл[андских] предметов искусства и н[емецкий] перевод своих последних статей, в которых он приводил особенно много выдержек из моей пражской речи о «европейской свободе духа». – Я охотно бы принял его предложение однажды осмотреть красоты Голландии в цивильном платье и пешком, а не промчаться мимо в автомобиле.

29.7.[19]44. Спецпоезд «Готенланд»

На выходные удалился от дел в Михендорф[1149] и тем самым обрел досуг, чтобы записать кое-что из событий последнего времени.