Политическое животное

Через час обсуждения общие выводы были такими: министр и в самом деле может провести нужный всем законопроект, и он же запросто выступит на любом республиканском ТВ, чтоб закон получил общественную поддержку. Да и проблемы с задержанными забастовщиками он мог решить щелчком пальцев. Госбезопасность – игрок закулисный, коварный, против которого выступать опасно, но и решение быть с ним в одной команде ничего хорошего не сулит. Все проголосовали за союз с премьером, шеф набрал номер и назвал его имя.

– Ну здравствуйте, это мы, южане! Да! Будем с вами…

Министр пообещал быструю реакцию по задержанным, но с тем, чтобы максимально отыграть ситуацию в свою пользу, мы наскоро организовали митинг под управлением госбезопасности. Лидеры забастовки принялись инструктировать отряды водителей, а я звонил всем журналистам, освещавшим эту историю. Ситуация должна была выглядеть так: мы потребовали освободить задержанных, госбезопасность согласилась, освобожденных тепло встречают единомышленники.

– Делаем так, я решил это с министром. – Шеф говорил с особым удовольствием. – Мы выходим на обозначенное место, действуем как договаривались сначала, преграждаем трассу. Но заграждение снимаем по первому же публичному требованию министра – так будет выгодно всем. Мы покажем, что чего-то добились, он – что умеет услышать и решить проблемы людей. Ну, работайте, – сказал он, глядя на меня, и вышел из конференц-зала.

– Мы-то добились. – Водила в кожанке особо выделил «мы-то», показывая, что он вовсе не относится к тому собирательному образу. – А что реально сделает министр для нас? – Отсутствие шефа добавило уверенности для выражения скепсиса.

– А силовики что могут сделать? Услышим, пусть пообещает во всеуслышание, а там будем думать – убирать забастовку или не убирать, – рассудительно заметил высокий худой перевозчик, которому утром не успели вручить повестку на допрос.

– Я набросал ваши требования в такой форме. – Редактор запустил по столу пачку распечаток, бумаги пошли по рукам, все углубились в чтение.

– Да, это – да, – негромко бурчал рядом со мной водила в кожанке.

После недолгого чтения договорились о некоторых изменениях и решили обсудить предстоящий митинг возле офиса управления государственной безопасности.

– Журналисты оповещены, многие уже на месте. Теперь нужно создавать массовость и немного оттянуть время начала забастовки, чтобы не размывать оба события. В принципе, заявление о начале протеста можно сделать под управлением, – предложил я, и решено было собираться у управления госбезопасности.

К нашему приезду собралось уже несколько сотен человек, машины заблокировали дороги – прошел слух, что из изолятора госбезопасности задержанных могут перевести в ИВС соседней области. Там и сям сновали журналисты с фото- и видеокамерами, за забором торчали встревоженные полицейские и охранники. Протестующие принялись скандировать требования, определенные часом ранее в штабе, – выпустить задержанных и прекратить политические преследования.

– Ну что, сделаете заявление? – спросил я худого перевозчика с большой лысиной.

– Я готов.

– Понял. – И я рванул в толпу стягивать журналистов. Когда я собрал несколько камер в одну линию, остальные операторы заметили это и сами начали подходить к месту импровизированного брифинга.

– Вы помните? Закончить речь заявлением о забастовке на трассе? – В ответ лысый серьезно кивнул. – Все готовы? – Я обратился к журналистам и, увидев, что можно начинать, посмотрел на спикера.

– Сегодня мы увидели, как власть противодействует волеизъявлению народа, – взволнованно начал он, а я обрадовался и немного удивился его умению говорить. – Мы видим, как госбезопасность шпионит, прослушивает телефоны и задерживает людей, которые хотели воспользоваться своим законным правом на протест!

– А вот и явление нового лидера, – шепнул мне на ухо незаметно подошедший редактор. Я обернулся и выразительно помахал головой.

– Мы не будем мириться с таким отношением! Прежде всего, мы добьемся освобождения наших сторонников, а для демонстрации намерений мы покажем, на что способны! Мы переходим к бессрочной акции протеста! – Эти слова звучали в полной тишине, все прислушивались молча, и в окружении нескольких сот людей эта тишина рождала жутковатую атмосферу, которая будто передавалась даже через объектив.

– Как вы намерены протестовать? Это будет голодовка? – задала вопрос худющая журналистка центрального телевидения (над ней еще долго стебались за этот диетический интерес).

– Нет, мы перекроем трассу республиканского значения!

Среди журналистов поднялся гомон, все стали спрашивать о месте, где будет перекрыта трасса, и количестве участвующих в акции.