Политика благочестия. Исламское возрождение и феминистский субъект

Вызов, который Марьям бросает интерпретации коранических стихов хадджи Иман, демонстрирует замечательную ловкость, с которой молодые участницы da‘wa используют канонические источники для защиты своей позиции в полемике. Возражение Марьям, например, основывается одновременно на принципах коранической экзегезы и толкования хадисов. Когда dā‘iya приводит коранический аят о женах Пророка, возражая на утверждение Марьям о чистоте ее намерений (и, как следствие, отсутствии необходимости избегать встречи глазами с мужчинами-репетиторами), Марьям быстро указывает на неприменимость этих аятов к поведению обычных мусульманок, подобных ей. Тем самым Марьям имплицитно использует широко известный принцип коранической экзегезы, известный как asbāb al-nuzūl lil-ayāt al-qur’āniyya. Исламские правоведы обращаются к нему, чтобы понять, насколько применимы предписания того или иного аята в свете условий, когда он был дан в откровении, непосредственных целей, которым он служил, и тех, кому он изначально был адресован[300]. Следуя этому принципу, Марьям утверждает, что аяты, требующие избегать прямых взглядов между мужчинами и женщинами, относились к женам Пророка и поэтому не относятся к обычным мусульманкам. Она еще более укрепляет свою аргументацию, цитируя широко известный хадис, в котором Пророк советует мусульманам отличать указания, относящиеся к нему и его семье, от тех, которые относятся к мусульманам в целом[301].

Отметим, что в своих контраргументах Марьям не бросает вызов принципу женской скромности как божественно установленному, но возражает идее dā‘iyāt о том, как этот принцип должен использоваться на практике. Ключом к аргументации Марьям является ее настойчивое утверждение, что требование избегать контактов с мужчинами должно быть контекстуализировано: для определения того, как взаимодействовать с противоположным полом, должен приниматься во внимание не только моральный характер взаимодействующих, но и условия, в которых были получены аяты, используемые для регулирования таких взаимодействий. Марьям подрывает имплицитное, но авторитетное допущение dā‘iyāt мечети Нафиза о том, что аяты Корана универсально применимы, вне зависимости от контекста, и жизнь Пророка и его сподвижников, а также женщин из их семей должны стать предметом для подражания во всех отношениях. На определенном уровне все участницы движения при мечети принимают это допущение, но на другом уровне многие, подобно Марьям, привносят и иные аргументы в это почтенное и часто воспроизводимое представление. Именно в том пространстве разногласия Марьям может озвучить свои возражения интерпретации коранических аятов dā‘iyāt.

Стоит отметить, что аргументы Марьям созвучны мнению некоторых ученых в рамках исламского возрождения, выступавших против позиций, близких к озвученным dā‘iyāt мечети Нафиза. Они пытаются скорректировать то, что они считают чрезмерно строгой и узкой интерпретацией Корана и хадисов, в особенности в том, что относится к поведению женщин[302]. Когда я спросила Марьям, читала ли она этих авторов, она ответила, что нет, но познакомилась с их аргументами, когда посещала группы при мечетях и в дискуссиях в школе, где такие темы вызывали общий интерес. На мой вопрос, почему она продолжает посещать уроки в мечети Нафиза, учитывая ее несогласие с позицией dā‘iyāt, она сказала, что подобные занятия заставляют ее помнить об опасности недостаточной бдительности в своих взаимодействиях с мужчинами в разных институциях, а также оттачивать ее навыки ведения спора — при этом оставаясь в пределах исламского поля дискуссии. Марьям сказала, что она считает это своим вкладом в работу движения da‘wa.

Из разговора хадджи Иман и Марьям очевидно, что в педагогическом пространстве da’wa определяющую роль часто играют дебаты и разногласия, но также это пространство является областью консенсуса, что подтверждается приверженность к терминам и протоколам привлечения канонических источников. Обратим внимание, например, на возражение, выдвинутое еще одной пятнадцатилетней участницей по имени Рабия. Когда одна из dā‘iyāt произносила длинный монолог об опасностях, которыми добродетельному поведению грозят мирские желания, Рабия довольно спонтанно прервала ее и сказала: «Ладно, ладно, хадджа Самира, можно я прокомментирую? Есть сильные хадисы, которые показывают, как женщины сидели с Пророком и его сподвижниками. В одном хадисе говорится, что женщина пришла просить у Пророка совета, потому что по ошибке она что-то съела во время поста, там был Абу Хурайра [хорошо известный сподвижник Пророка] и сделал ей замечания прежде, чем ответил Пророк [что предполагает, что не находящиеся в родстве мужчины и женщины взаимодействовали во времена Пророка]».