Читаем Политика и рынки полностью

«Деньги, — писал молодой Маркс, — ...это универсальный беспорядок и перемещение всех вещей, перевернутый мир, смешение и перемещение всех естественных и человеческих качеств»64. Именно эта тема, подхваченная на Кубе и в Китае, а также первое время в СССР, стимулировала самый революционный аспект коммунизма — попытку заменить денежно-материальные стимулы моральными. Кроме того, как мы видели, эта идея всегда была не более чем в высшей степени ограниченной попыткой. И всегда попытки применения моральных стимулов сталкивались на практике с проявлениями отказа от денежно-материальных стимулов в пользу старой авторитарной власти, причем часто в самых насильственных формах.

Глава 22


ПОЛИТИКА КОММЕРЧЕСКОГО ПРЕДПРИЯТИЯ

Все коммунистические страны используют рынок для реализации запланированной и выпущенной продукции. Большинство товаров народного потребления и услуг продаются, а не просто распределяются в виде бесплатных нормированных пайков. Все коммунистические страны используют рынок труда для привлечения рабочей силы в намеченные руководством производства (хотя, как мы видели, в Китае административное распределение рабочей силы почти полностью заменило рыночное распределение). Рыночная экономика также играет важную роль в сельском хозяйстве.

Когда коммунистические системы характеризуются как страны с нерыночной экономикой, причиной этого является то, что рыночная экономика совершенно не используется ими для определения (кроме сельского хозяйства) приоритетов товарного производства (что производить) и производственных затрат (как распределять и использовать производственные ресурсы). Эти решения принимаются авторитарно высшим руководством и плановиками.

Таким образом, если оставить в стороне перспективы китайского и кубинского эгалитаризма, основным нововведением в коммунизме были административные новшества: новая форма коммерческого предприятия вместе с новым методом постановки его задач, координирование его с другими предприятиями и предоставление ресурсов в его распоряжение. В этом смысле коммунизм до сих пор был больше технократической или организационной революцией, чем революцией социальной.

«Внутренние» дела предприятия, ориентированного на рынок, организованы в значительной степени внутренней иерархией-бюрократией. Его «внешние» дела — отношения предприятия с другими фирмами, поставщиками производственных ресурсов и клиентами — регулируются рынком. Коммунизм применяет те авторитарные, иерархические и бюрократические средства управления, которые действуют внутри крупных предприятий во всех промышленно развитых странах, к отношениям между предприятиями. В коммунистических странах управление и «внутренними», и «внешними» делами предприятия осуществляет иерархия-бюрократия с откровенной нацеленностью на реализацию модели-1.

Ключевые элементы

В схематическом виде управление несельскохозяйственным производством в коммунистических странах принимает следующие формы:

Высшее руководство и штат плановиков принимают решение о том, что нужно производить и как распределять производственные ресурсы. Затем они разрабатывают нормативы расхода ресурсов и план выпуска продукции для производственных единиц (предприятий центрального подчинения). Для производственных единиц регионального или местного подчинения они разрабатывают нормативы и планы выпуска продукции для органов управления функционального (отраслевого) или регионального уровней, которые в свою очередь разрабатывают производственные планы и нормативы для своих подведомственных производственных единиц.

Чтобы добиться некоторой децентрализации решений на низовом уровне, отраслевые ведомства организованы в форме коммерческих предприятий (которым предоставляют кредиты за произведенную продукцию, с которых взимается плата за предоставленные производственные ресурсы и которые обязаны покрывать свои расходы за счет выручки), а не функционируют как простые правительственные подразделения. Директорам предприятий, кроме того, часто выплачиваются дополнительные вознаграждения или премиальные, размер и порядок выплат которых зависит от конечного выпуска продукции, затрат и других производственных показателей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

21 урок для XXI века
21 урок для XXI века

В своей книге «Sapiens» израильский профессор истории Юваль Ной Харари исследовал наше прошлое, в «Homo Deus» — будущее. Пришло время сосредоточиться на настоящем!«21 урок для XXI века» — это двадцать одна глава о проблемах сегодняшнего дня, касающихся всех и каждого. Технологии возникают быстрее, чем мы успеваем в них разобраться. Хакерство становится оружием, а мир разделён сильнее, чем когда-либо. Как вести себя среди огромного количества ежедневных дезориентирующих изменений?Профессор Харари, опираясь на идеи своих предыдущих книг, старается распутать для нас клубок из политических, технологических, социальных и экзистенциальных проблем. Он предлагает мудрые и оригинальные способы подготовиться к будущему, столь отличному от мира, в котором мы сейчас живём. Как сохранить свободу выбора в эпоху Большого Брата? Как бороться с угрозой терроризма? Чему стоит обучать наших детей? Как справиться с эпидемией фальшивых новостей?Ответы на эти и многие другие важные вопросы — в книге Юваля Ноя Харари «21 урок для XXI века».В переводе издательства «Синдбад» книга подверглась серьёзным цензурным правкам. В данной редакции проведена тщательная сверка с оригинальным текстом, все отцензурированные фрагменты восстановлены.

Юваль Ной Харари

Обществознание, социология
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология