Политики, предатели, пророки

Потому что главное в левом, в конечном счете, это то, что левые — это партия движения, а правые — партия порядка. Причем движения вперед при более или менее четком определении образа будущего, проекта общества, альтернативного сегодняшнему миру и подлежащего созданию в будущем.

В общем-то, этим очень мало занимаются левые и в мире в целом, и особенно — в России. В России сегодня практически полностью отсутствует социальное проектирование вообще, интеллектуальный поиск нового общественного устройства, нового прочтения коммунистической теории в частности. Левые в России сегодня заняты либо тем, что просят вернуть их в «Старое Доброе Советское Время», либо соглашаются его не возвращать — но при установлении не меньшей социальной защиты в настоящем.

Левые настроения не ориентированы в будущее, левые организации не пытаются звать на борьбу за будущее, левые обществоведы (даже не получается назвать их «левыми интеллектуалами») не осуществляют поиск будущего.

В этом отношении и феноменом, и исключением является такое явление левой политической и интеллектуальной жизни, как Сергей Кургинян, его «Экспериментальный творческий центр» и заявленные им концептуальные подходы — как, собственно, и инструментарий.

Его книга «Постперестройка» стала определенным бестселлером 1991 года. И не только обвинением курсу перестройки и всей атмосфере горбачевщины (что тем более интересно, поскольку Сергей Кургинян входил в число советников тогдашнего высшего советского руководства). Именно ее потом, в августе 1991 года, найдут на столе Председателя КГБ Владимира Крючкова.

Скептики и недоброжелатели Кургиняна любят перечислять тех, чьим советником на том или иной этапе выступал последний — и акцентировать вопрос на том, что многие из них приходили в результате к политическому поражению. Сам Кургинян однажды сказал по этому поводу: «Мне нужно повесить над входом в Центр объявление: «Политические трупы, просьба обращаться за реанимационной помощью хотя бы не позднее, чем через неделю после клинической смерти»».

При этом деятельность центра — а Кургинян никогда не скрывал своей левой и коммунистической направленности, — с одной стороны была ориентирована на поиск Проекта будущего, и формулирование своего видения коммунистического проекта, как такового, но с другой — всегда оставалась увязана с реальной сегодняшней политической жизнью.

То есть, как элемент интеллектуального пространства и конгломерата российских аналитических центров, он специфичен как своей левой ориентацией, так и своей приверженностью будущему и признанием истории как сверхценности.

А как элемент российского политического поля — специфичен как той же ориентацией на приоритеты будущего, так и действительной вовлеченностью в пространство реальной политики.

ЭТЦ никогда не претендовал на то, чтобы быть политической партией. Но он всегда позиционировал себя как своего рода интеллектуальную коммуну. С одной стороны, подобно бенедиктинским монастырям первого тысячелетия нашей эры сохраняющую наследие разрушенной культуры и разрушенной цивилизации, с другой — создающую новые формы интеллектуальной работы и межчеловеческих отношений, но с третьей — активно анализирующую политический процесс и, по возможности, активно в него вмешивающуюся. Кургинян в известном смысле воплотил в политике физический принцип реле — управление потоками большой энергии импульсами малой.

И, при этом, не являясь партией или политической организацией — Центру и его создателю подчас удавалось оказывать воздействие на политический процесс куда большее, чем иным очень большим и очень влиятельным партиям.

Во всяком случае, когда 17 марта 1996 года Ельциным было принято решение, и, похоже, подписаны Указы о роспуске Думы, запрете КПРФ и переносе президентских выборов на два года — не несостоявшиеся протесты перепуганного парламента и КПРФ, а скальпельно-элитное воздействие Кургиняна оказалось одним из важнейший факторов того, что эти решения так и не были реализованы и утром 18 марта — отменены.

Осенью того же года, после подписания Хасавюртовского соглашения Кургинян одним из первых объявил его национальным предательством, а Лебедя — национальным предателем. И стал тем медиатором, режиссером (а они есть режиссер по одной из своих специальностей), который создал конфигурацию политических сил, по разным причинам и разным поводам недовольных генералом, и сумел срежиссировать и обеспечить политически-элитный разгром и снятие претендента в диктаторы с его постов.

Скептики могут сколь угодно долго иронизировать по поводу экстравагантности самого Кургиняна, как и стиля его докладов и исследований — но заставить действовать по одному сценарию Березовского, Чубайса, Строева, Куликова и Зюганова — для этого все же нужно известное мастерство.