Политики природы

28 Связь между глубинной экологией и демократией остается неясной, что хорошо понял Люк Ферри (Ferry Luc. Le Nouvel Ordre écologique (l'arbre, l'animal et l'homme). [1992]). Пример Йонаса в этом смысле особенно показателен: «Речь вполне может идти о преимуществах самого тиранического правительства, которое в нашем случае просто должно проявлять благосклонность, быть хорошо информированным и побуждать к правильному пониманию вещей… Если мы думаем, что только элита с этической и интеллектуальной точки зрения может взять на себя ответственность за будущее» (Jonas. Op. cit. P. 290). Будет наверняка непросто вырваться из пут научной власти, особенно если ученый магистрат можно совместить со справедливой моралью.

29 Арне Несс в работе «Экология, сообщество и образ жизни: эскиз экософии» (Naess Arne. Ecology, Community, and Lifestyle: Outline of an Ecophilosophy. 1988), даже если он несколько более глубок, чем одноименная экология, все так же стремится к «самореализации», которая уводит обсуждение в сторону, по сути возвращаясь к устойчивому антропоцентризму. Он поднимает вопрос, который я не затрагивал, а именно занимается психологией гражданина, связанного посредством того, что он называет «реляционными полями» и благодаря «экософии» с совокупностью биосферы. В четвертой главе мы увидим, что этике можно отводить принципиально иную роль, чем предлагает Несс, и что за политическая работа необходима, чтобы можно было вести речь о «реляционном поле», ecosphere belongings (принадлежности к экосфере (англ.). – Примеч. пер.) и вообще о каком-либо объединении. Несс, с его приятной слуху тарабарщиной, весьма репрезентативен как представитель философии экологии, который хорошо понимает метафизическую ограниченность разделения между природой и человечеством, но вместо того чтобы исследовать его политическое происхождение, пытается «преодолеть ограниченность западной философии». Если с ней необходимо бороться, то меняя именно политику, а не психологию. См. биографию Несса в книге Давида Ротенберга: Rothenberg David, and Naess Arne. Is It Painful to Think? Conversations with Arne Naess. 1993.

30 Читая книгу Ферри (Ferry. Op. cit. 1992), французы, которые ждут разрешения философов, чтобы начать мыслить политически, сделали вывод, что нет никакого смысла интересоваться философией экологии и что старого доброго кантовского определения человеческого для этого вполне достаточно. «Что может ответить разумный эколог глубинному? – пишет, например, Ферри. – Не так уж мало, на самом деле. Начиная с того, что ненависть к рукотворным объектам, связанная с нашей культурой утраты корней, это ненависть к человеческому как таковому. Потому что человек, по сути своей, существо антиприродное… Именно в этом его специфическое отличие от других существ, в том числе от тех, которые представляются ему наиболее близкими, – от животных. Именно таким образом он избегает природных циклов, получает доступ к культуре, то есть к области морали, которая предполагает сущность-для-закона, а не только для природы» (p. 39). Но одно дело – не доверять глубинной экологии, и совсем другое – определять человеческое как оторванность от непосредственности как таковой. Ферри совершенно не подозревает, что он разделяет одну концепцию природы с теми, кого он оспаривает.

31 См. впечатляющий компендиум Жака Брюншвига и Джеффри Ллойда (Brunschwig Jacques et Lloyd Geoffrey. Le Savoir Grec. Dictionnaire critique. [1996]), особенно статьи Ллойда и Кассана.

32 Достаточно прочесть книги Франсуа Жюльена Склонность вещей и Трактат об эффективности (Jullien François. La Propension des choses. [1992]; Jullien François. Traité de l’efficacité. [1997]. Рус. пер.: Жюльен Ф. Трактат об эффективности / Пер. Б. С. Крушняка, под ред. Н. Н. Трубниковой. М.: Университетская книга, 1999), чтобы увидеть альтернативные варианты, которые давно предлагались политической эпистемологии. Нет ничего неизбежного в обращении политики к науке, в чем можно убедиться, прочитав статью Ллойда (Lloyd G. E. R. «Cognition et culture: science grecque et science chinoise». [1996]). Схожее отличие в политической эпистемологии можно обнаружить в увлекательной и пока не завершенной диссертации Софи Удар (Нантер) о японской лаборатории по изучению поведения.