Политики природы

92 См. прекрасный комментарий Франсуа Зурабишвили (Zourabichvili François. Deleuze: Une philosophie de l’événement. 1994), если, конечно, Делёз не усвоил это через Габриэля Тарда: «На протяжении многих тысячелетий мы классифицируем различные способы бытия, его различные степени, и никому до сих пор не приходила в голову идея классифицировать различные виды и степени обладания. Между тем обладание – это универсальный факт, и нет ничего лучше термина “приобретение” [acquisition] для того, чтобы выразить формирование и рост некоторого существа. Термины соответствие и адаптация, введенные в моду Дарвином и Спенсером, куда неопределеннее и двусмысленнее и постигают этот универсальный факт исключительно с внешней стороны» (Op. cit. 1999. P. 89). Этот аргумент никак не связан с анти-эссенциалистским рефлексом: сущностей и свойств будет в достатке, но только после того, как работа учреждений найдет свое отражение в правилах.

93 В работах Александра Койре можно найти каноническую версию так называемого разрыва между порядками природного и социального мира именно в тот момент, когда вся совокупность общественной жизни переходит под контроль первичных качеств. В интерпретации одного и того же периода эпистемологии Койре (Koyré Alexandre. Du monde clos à l'univers infini. 1962. Рус. пер.: Койре А. От замкнутого мира к бесконечной Вселенной / В. И. Стрелков, К. Голубович, О. Зайцева. М.: Логос, 2001) можно противопоставить политическую эпистемологию Стивена Шейпина (Shapin Steven. La Révolution scientifique. 1989).

Примечания к третьей главе

94 С этой точки зрения «научные войны» исполнены своеобразного величия. Я тотчас же присоединюсь к «сокалистам», если услышу, как кто-то хладнокровно утверждает, что наука – это «система убеждений» среди всех прочих, «социальная конструкция», не имеющая определенной ценности, игра политических интересов, в которой побеждает самый сильный (все эти утверждения мне приписывают, не читая моих книг!). «That means war!» («Это означает войну» (англ.). – Примеч. пер.), как напоминает Стенгерс (Stengers Isabelle. «La guerre des sciences: et la paix?». [1998]), поэтому мы имеем полное право дать отпор этому наступлению пещерного обскурантизма на Просвещение. В любом случае, моя борьба заключается не в этом: сопротивляться тому, чтобы нас лишали всякого доступа к свету, сперва похоронив во мраке Пещеры, а затем ослепляли прожектором, который наверняка обожжет нашу сетчатку.

95 Не стоит забывать, что Наука и науки не придерживаются одной и той же диеты: тогда как Наука ослабевает, если в ее рационе присутствует хоть немного конструктивизма, то науки питаются продуктами, произведенными в лабораториях. Сегодня существует огромная литература об искусственном характере фактов. О собственно политической истории matters of fact см. уже процитированные работы Стивена Шейпина, Кристиана Ликоппа и Карин Кнорр-Цетина. Тема производства или изготовления фактов требует, что я вполне осознаю, принципиально изменить само понятие производства. Именно это я неоднократно пытался показать, см., например, Latour. Op. cit. 1996.

96 Основные аргументы этой давней полемики, направленной против эмпиризма, в классическом виде можно найти у Дюгема, а также у Башляра, Поппера и Куна.

97 Только в конце четвертой главы мы поймем, почему эти два термина являются синонимами, хотя в рамках традиционной полемики между внешней и внутренней историей наук они рассматриваются по отдельности (Pestre Dominique. «Pour une histoire sociale et culturelle des sciences: Nouvelles définitions, nouveaux objets, nouvelles pratiques». 1995). Это различие, история которого была изучена Стивеном Шейпином, на самом деле является всего лишь реликтом старой Конституции (Shapin Steven. «Discipline and Bounding: The History and Sociology of Science as Seen through the Externalism Debate». 1992).

98 Хабермас в своей книге (Habermas. Op. cit. 1996) хочет сделать понятие нормы посредником между фактами и ценностями. Как и во многих других случаях, у этого решения есть недостаток, который заключается в том, что он сохраняет все пороки традиционных концепций, находя остроумные способы их исправить. Чтобы открыть подходящую для политической экологии «процедурную рациональность» (см. пятую главу), мы не можем принять понятие нормы и должны копать глубже, чтобы упразднить столь дорогое Хабермасу отличие между инструментальным разумом, занятым средствами, и коммуникативным действием, ответственным за цели.

99 См., например, полезные наработки в области генетического дискурса у Фокс-Келлер: Fox-Keller Evelyne. Le rôle des métaphores dans les progrès de la biologie. 1999.