Полицейские и провокаторы

Сергей Васильевич Зубатов родился в 1863 году в семье частного служащего, в прошлом офицера Учась в шестом классе пятой московской гимназии, он оказался вовлеченным в кружок радикальной молодежи. Из гимназии пришлось уйти и поступить в почтово-телеграфное ведомство. Денег платили мало, и Сергей совмещал службу с работой в известной на всю Москву частной библиотеке А. М. Михиной. Вскоре молодой библиотекарь женился на владелице, и юные московские радикалы приобрели возможность собираться в помещении библиотеки, удобном для их занятий политической экономией. Там они получали для чтения и нелегальные революционные издания. В народовольческих кружках Зубатов не состоял, но некоторые услуги им оказывал. Знавшие его в тот период отзывались о нем, как о человеке умном, интеллигентном, энергичном, бескорыстном и обаятельном.

Увлечение Зубатова радикальными идеями совпало с периодом наивысшего подъема в деятельности партии «Народная воля», когда казалось, вот-вот самодержавие рухнет и все прогрессивное восторжествует. Но наступили мрачные времена дегаевщины, времена «кровосмешения» революционеров с полицейскими, когда люди перестали понимать кто есть кто, когда члены партии гибли в тюрьмах, не ведая, по чьему злому умыслу они попали в руки полиции, а джинн провокации, выпущенный на волю Судейкиным, бесновался и разъедал души людей, терявших доверие к близким и друзьям.

Член одного из московских народовольческих кружков М. Р. Гоц, впоследствии один из основателей партии социалистов-революционеров, вспоминал:

«Это было вообще ужасное время. „Народная воля“, истекшая кровью, несомненно шла быстрыми шагами к своему окончательному разложению, но это еще не вошло в сознание действующих революционеров. Им казалось, что все дело только в новой концентрации сил при старых организационных принципах и тактических приемах. Однако сил становилось все меньше и меньше, а наряду с громадными провалами 84-го года страшную разрушительную работу совершила получившая начало от «дегаевщины» деморализация в революционных рядах. <...;> Помнится, мне передавали в 85-м году, что Зубатова вызвал к себе начальник Московской охранки Н. С. Бердяев, который предложил ему или поступить в шпионы, или быть высланным из Москвы. Зубатов рассказывал, что с негодованием отверг предложение, но на самом-то деле вернее всего тогда же начал свою доблестную службу» [401].

Вызов Зубатова в Гнездниковский переулок, 5, состоялся 13 июня 1886 года. Некоторые народовольцы утверждали, что Зубатов в охранке бывал и до этого. Наверное, разговор происходил в кабинете начальника Охранного отделения за самоваром. Николай Сергеевич предпочитал вербовать к себе в агенты, ведя длительные беседы с чаепитием и неспешными разговорами. Иногда он говорил лишнее, и тогда собеседник уходил с ценными сведениями. Бердяев поведал Зубатову о давней и успешной слежке за посетителями библиотеки Михи-ной, рассказал о том, что полиции твердо известно о «преступном образе мыслей и разрушительных идеях», обуревающих его, что библиотека жены превращена в место свиданий государственных преступников и в склад нелегальной литературы. В заключение беседы БерДяев поставил Зубатова перед выбором — ссылка в Восточную Сибирь административным порядком или сотрудничество с охранкой. Зубатов предпочел сотрудничество с охранкой [402]. Дошедший до нас рассказ самого Зубатова о его вербовке доверия не вызывает [403].

Период от визита в охранку до разоблачения, время своей провокаторской деятельности, Зубатов называл «контр-конспиративным». Уж очень не хотелось ему произносить такие бранные слова по отношению к себе, как «агент», «шпион», а точнее — «провокатор» Библиотека Михиной, вокруг которой группировалась радикальная молодежь, превратилась в гнездо провокации. Зубатов агитировал приходивших в библиотеку молодых людей вступать в революционные кружки, на средства Московского охранного отделения обеспечивал подпольные типографии оборудованием и шрифтами, писал прокламации, пытался проникнуть в разбросанные по России народовольческие кружки, собрать о членах партии нужные сведения и передать их в охранку.

«Я знал, например, в Москве в то время был знаменитый сыщик Зубатов,— писал некто И. И. Стари-нин,— у которого была библиотека, и у другого сыщика, Лебедева, был свой книжный магазин (по покупке и продаже книг) Оба эти сыщика действовали так: наметив себе жертву, они давали этой жертве самые нелегальные книжки, сами же знакомили своих жертв с социальным чтением, с революцией, сбивали таких подготовленных ими же людей в одну кучу, а потом доносили на них, делали обыски и находили свои же недозволенные книжки и рукописи и на основании этих своих найденных книжек делали аресты» [404].

Стараниями Зубатова 24 октября 1886 года за решеткой оказались его близкие знакомые, члены кружка Гоца М. И. Фондаминский, умерший в Иркутске в 1896 году, и О. Г. Рубинок, сошедший с ума от избиений и вскоре умерший.