Читаем Полицейский полностью

Полицейский

Гринберг взглянул на гранки и увидел внезапно фамилию Бахтин. Он придвинул к себе статью. Название было непонятным, но хлестким: «Властью, мне данною…» Гринберг прочел статью. В ней говорилось о гибели молодого человека, который стал жертвой не просто убийцы-полицейского, а что хуже, убийцы — члена стрелкового клуба. Вместо того, чтобы задержать его, Бахтин развлекался с ним, как с живой мишенью. А дальше начинался рассказ о лихоимце Бахтине, какие-то намеки на поборы лавочников, о неоплаченных счетах в ресторанах. О крупных взятках. О связях с преступным миром.

Михаил Абрамович знал Мануйлова. Слишком хорошо знал, чтобы поверить хотя бы одному его слову. С Бахтиным Гринберг встречался у Евгения Сергеевича Кузьмина и знал о сыщике только хорошее. Видимо, не зря Мануйлов написал эту статью. Совсем не зря. Незаметно Гринберг положил гранки в карман. Потом быстро дописал статью, вышел на улицу. Где же найти Кузьмина? В редакции его нет наверняка. Значит, дома.

Но дома Евгения Сергеевича не было. Гринберг вышел из подъезда и решил ехать к артистке оперетты Ирине Нечволодовой на Екатерининский канал, там Кузьмин был частым гостем.

Дверь в квартиру Ирины была открыта. Еще на лестнице Гринберг услышал звуки рояля и веселые голоса. Он вошел в большую прихожую, стены которой были оклеены афишами и увешаны венками. На огромном зеркале теснились автографы знаменитостей, написанные губной помадой. Это был безалаберный, веселый богемный дом.

Ирина обрадовалась Гринбергу. Они были в добрых отношениях. Несколько раз Михаил Абрамович писал хорошие рецензии на ее спектакли.

Кузьмина Гринберг нашел в маленьком будуаре, стены которого были обиты синим штофом.

Евгений Сергеевич разговаривал с каким-то человеком в форме капитана Добровольного флота. Он искренне обрадовался Гринбергу.

— Михаил Абрамович, ну мы холостяки, понятно. Ночь губим. А вы-то, семьянин? Знакомьтесь. Капитан и литератор Лухманов. Садитесь с нами. — Дело есть к вам, Евгений Сергеевич.

— Пойдемте на кухню, это единственное тихое место в этой квартире.

На кухне среди наваленных тарелок и бокалов, блюд с закуской и пустых бутылок Кузьмин прочитал гранки и спросил: — Когда пойдет статья? — Завтра.

— Спасибо, Михаил Абрамович. Вечно ваш должник.

С Мануйловым Кузьмин встретился утром в ресторане «Севастополь» на Обводном канале. Ресторан был маленький, прокуренный и грязный. Зато наверняка там не было знакомых. Они сели за стол и спросили пива.

— Это ваша статья? — Кузьмин положил на стол гранки. — А вам она понравилась? — усмехнулся Мануйлов. — Нет. Не об этом разговор. Вы ее снимите. — Почему?

Кузьмин положил перед Мануйловым машинописные страницы.

— Читайте. Только помните, эта статья выйдет завтра в Петербурге и будет напечатана в двух московских газетах. — Что в ней? — прищурился Мануйлов. — Все, Иван Федорович. — То есть?

— Три тысячи семьсот франков, украденных вами у Эмиля Мутье из Брюсселя, рассказ полковника Генштаба Арабаша о том, как вы обирали агентов в Париже, сведения о присвоении вами жалованья и наградных агента Бруккера, пикантная история о жалованье за тридцать три месяца парижскому агенту Бурштеку, а главное, данные о полученных вами двадцати тысячах франков от редактора «Общего дела» Владимира Львовича Бурцева. Вы же продавали ему секретные данные охранной полиции…

— Хватит, — Мануйлов поднял руку, — эти документы фигурировали…

— Ваше дело прокурор Корсак закрыл по письму генерала Курлова на основании 227 статьи Уголовного уложения. Но газета потребует нового разбирательства. — Что мне делать? — Голос Мануйлова дрогнул.

— Вы оставляете в покое Бахтина, а я вас. Теперь главное: кто вас нанял?

Монасевич-Мануйлов покрутил в руке вилку, потом начал ею что-то чертить на скатерти. — Это важно? — спросил он. — Очень.

— Присяжный поверенный Усов. Я в трудном положении, деньги… — Это ваши трудности. Кузьмин встал и не прощаясь вышел.

Котенок сразу же нашел свое место в доме. Спал он только с Бахтиным, удобно устроившись около подушки. Но Бахтин был рад этому. Наконец-то в доме появилось живое существо, за которое он нес полную ответственность. Смешно сказать, но он скучал по Луше. И она, услышав, как хлопнет дверь в передней, бежала к нему, радостно мурлыча.

— Ты стал подлинным старым холостяком, — смеялась Ирина.

Сегодня он лег рано, заснул и проснулся от боя часов. Они пробили четыре раза. Бахтин сел на кровати, Луша недовольно завозилась на своем месте.

И тут раздался телефонный звонок. Длинный и тревожный в ночи. Шлепая босыми ногами по паркету, Бахтин выскочил в коридор, снял трубку. — Бахтин слушает.

— Слушаешь, легавый? Так слушай. Своего стукача Сережу Шохина на Обводном ищи. Ему кто-то горло перерезал.