Полицейский и философы

— Так и я, — невесело пробормотал Йеллинг. — Вся моя надежда теперь вот на эти восемь пунктов…

— И что же вы с ними думаете делать? — спросил Сандер не без некоторого сарказма. Он встал, ужасно закашлялся и, когда приступ кашля прошел, проговорил: — Мы с вами сидим в дерьме, дорогой Йеллинг. Мне уже дважды звонил наш самый высокий начальник и спрашивал про дело Жеро. И мне нечего было ему ответить…

— И все же разгадка здесь… — несмело сказал Йеллинг, показывая на листок с восемью пунктами.

— Будем надеяться, — меланхолически откликнулся Сандер и вышел.

Йеллинг остался один. Все утро он не покидал своего кабинета, потом поехал обедать домой, а во второй половине дня отправился на Бордер-Хилл, к Стивам. На небе собирались грозовые тучи. Задул ветер, и над плоским пустырем, где стояла дача Стивов, поднялись клубы пыли. Стемнело, как вечером, хотя было всего четыре часа дня.

Лесли Стив открыл ему, не удостаивая ни словом. Когда Йеллинг вошел, старик вновь уселся за стол и продолжал читать раскрытую перед ним книгу.

— Могу я на минутку подняться к мисс Кэрол? — спросил Йеллинг.

Не отрываясь от книги, Лесли Стив жестом указал на лестницу. Йеллинг, уже ничему не удивляясь, поднялся на второй этаж и постучал в дверь комнаты Кэрол.

— Войдите.

Кэрол была в халате и сидела у окна. Жалюзи были подняты, окно распахнуто в необъятное темное небо, на котором с глухой угрозой уже грохотал гром. Увидев Йеллинга, Кэрол ничуть не смутилась, словно она ожидала его прихода. Улыбнувшись, она указала на стул рядом с собой.

— Добрый день. Присаживайтесь.

Йеллинг поблагодарил и осторожно сел. В окно задувал свежий, почти холодный ветер, доносивший — как это ни странно для Бордер-Хилл — легкий аромат прелых осенних листьев, смешанный с запахом бензина и раскаленного асфальта.

— Вас не продует? — спросил Йеллинг. — Вы ведь еще не совсем поправились.

— Пожалуй, вы правы.

Кэрол закрыла окно, поискала в кармане халата сигареты и закурила.

— Мы, полицейские, наверно, действительно очень надоедливы, — помолчав, проговорил Йеллинг.

В ответ она сделала протестующий жест и любезно улыбнулась.

— У вас нет никаких сведений о вашем брате Оливере? — спросил Йеллинг.

— Никаких.

Йеллинг начал рассказывать самым естественным и равнодушным тоном:

— Мне удалось узнать, где он. В Чарлзтауне. Я тоже поехал туда, чтобы с ним встретиться. Попросил его вернуться со мной в город и зайти в полицейское управление, но он…

Кэрол Стив не проявила к его рассказу никакого интереса. Слушая, она то и дело поглядывала в окно. Раскаты грома становились все оглушительнее, и по стеклу застучали первые капли дождя.

— Но он удрал, — закончил Йеллинг. — Удрал, словно вор, который боится, что его арестуют.

Она с удивлением посмотрела на него. Ее лицо, только что спокойное и равнодушное, напряглось, и на нем появилось жесткое выражение, свойственное всем Стивам.

— Странно, — проговорила она.

— Да, в высшей степени странно.

— А что сделали вы? — спросила с некоторой тревогой Кэрол.

— Ничего. Дал ему убежать. Снова поймать его будет легче.

— Да, конечно, — согласилась Кэрол.

— Своим бегством он подтвердил мои подозрения, что он что-то скрывает.

— Да, конечно, — повторила Кэрол. — Вполне может быть.

— А вам не известно, что же такое он может скрывать? — вкрадчиво спросил Йеллинг.

— Думаю, что собственный стыд.

— Свой стыд?

— Ну да… Ваше расследование его унижает, раздражает, пугает. Мы, Стивы, не в силах выносить ваши подозрения. Иной раз мне самой хочется бежать.

Кэрол непрерывно курила, одну сигарету за другой. Говоря, она делала короткие паузы, чтобы затянуться.

— Мои братья молчат, потому что не любят говорить. Но я не такая, как они, и говорю вам то, что они никогда бы не сказали, — продолжала она. И затем: — Что это такое, например, за история с зубной щеткой, которую вы вчера нам показывали? А медицинский осмотр, который мне устроили ваши врачи? Это запугивание, произвол, подозрения.

Йеллинг в некотором замешательстве утвердительно кивнул.

— Да, действительно, — ответил он. — Наши обязанности весьма малоприятны… Значит, вы предполагаете, что Оливер бежал, чтобы избавиться от наших подозрений?

— Я не предполагаю, — тотчас возразила она. — Это в самом деле так.

— Но если нечего скрывать, то ему нечего и бояться.

— Неправда! — раздраженно ответила Кэрол. — Вы лучше меня знаете, что не виновные боятся полиции, а именно те, кто ни в чем не виноват.

— Это тоже верно, — признал Йеллинг, восхищаясь решительным и искренним тоном женщины.

Теперь уже полил ливень, и в комнате стало почти совсем темно. Кэрол встала и зажгла электричество. Холодный желтоватый свет лампочки наполнил маленькую комнатку. После долгой паузы Йеллинг проговорил:

— Вам покажется странной моя просьба, но я вижу, что ваши моральные воззрения чуточку отличаются от остальных Стивов. Не могли ли бы вы мне их изложить?

Однако Кэрол не выказала удивления. Она зажгла очередную сигарету и сказала:

— У меня нет никаких теорий. Я просто живу.

Немного помолчав, она продолжала: