Полицейский и философы

Джереми Стив темнил. Надо было докопаться до конца. Йеллинг позвонил в муниципалитет, в полицейский участок того района, где жили Стивы, и срочно запросил анкетные данные и все имеющиеся сведения о членах этого семейства и о Люси Эксел. К часу дня их доставили двое агентов. Жара становилась невыносимой. Йеллинг задыхался в своем пиджаке и, может, упал бы в обморок, если бы вдруг в его кабинет не вошел капитан Сандер.

— Как? Вы еще здесь? Не ушли обедать?

— Видите ли… я жду одного человека по делу об исчезновении, которое вы поручили мне сегодня утром.

— Ах, Стивы?.. А почему вы не снимете пиджак?

— Да нет, капитан… Ничего… — пробормотал Йеллинг. Воротничок его сорочки был мокрый, хоть выжимай. По спине сбегали струйки пота, останавливаясь у туго затянутого брючного ремня. Рукава сорочки липли к коже, затрудняя движение.

— Ничего?! — заорал капитан Сандер. — Вы что, хотите растаять, как свеча?.. А ну-ка подойдите сюда! Шагом марш!

Несмотря на почтительные отказы Йеллинга, капитан Сандер подошел к нему, силой стащил с него пиджак, с удивлением обнаружив, что под ним имеется еще и жилет, снял также жилет, сдернул с шеи галстук, расстегнул пуговицу воротничка и в довершение всего закатал рукава рубашки.

— Сейчас я прикажу, чтобы вам принесли два вентилятора. А тем временем вы расскажете мне об этом типе, что я послал к вам утром.

Смущенный, полураздетый, не осмеливаясь поднять глаза на капитана Сандера, так как стеснялся своих слишком белых и худых рук и расстегнутой рубашки, открывавшей костлявую грудь, Йеллинг заговорил не сразу.

— …Мне кажутся довольно любопытной семейкой эти Стивы.

— А что вы думаете об исчезновении девушки? Этот тип производит впечатление слишком уверенного в себе человека. Наверно, придется порядком попотеть, чтобы вывести их на чистую воду.

— Не знаю. Джереми Стив, вероятно, всегда так самоуверен. Одно ясно: его не слишком волнует, что пропала жена брата… Одно это уже может послужить для нас отправной точкой.

— Я тоже понял, что ему на это наплевать, поэтому и хотел заняться им сам и заставить до конца расколоться. Вы работаете уж слишком тонко… Но потом подумал, что вам это может доставить немалое удовольствие, и направил его к вам.

Принесли два вентилятора. Сандер сам принялся их включать и устанавливать — так, чтобы они вращались по обе стороны от Йеллинга.

— Вы не думаете… что так можно простудиться? — попытался робко возразить Йеллинг, у которого рубашка вздулась от ветра, как парус на несущейся яхте.

— Простудиться? — переспросил Сандер, выходя из кабинета. — Возможно. Но вам это даже полезно. Вы должны держаться с людьми порешительнее, не робеть. И вот так — с засученными рукавами и расстегнутым воротом вы произведете большее впечатление на Стивов. Прощайте.

Сандер был прав. А кроме того, этот ветерок проветривал также голову. На письменном столе лежали три папки — каждая с каллиграфически выведенной надписью «Стивы». Йеллинг принялся внимательно изучать их содержимое.

Когда Оливер Стив вошел в кабинет, было уже поздно пытаться хотя бы надеть пиджак. Артуру Йеллингу пришлось смириться с тем, что он принимает его в таком виде.

Жалюзи были опущены. Кабинет тонул в душном, зеленоватом полумраке. В этой темноте Оливер Стив не мог ничего толком разглядеть, и на лице у него мелькнуло выражение досады. Шляпу он, как и его брат, держал, прижав к груди, лицо блестело от пота, но он сохранял надменный вид, словно жара ему нипочем, и не выглядел ни расстроенным, ни измученным.

— Садитесь, пожалуйста, — проговорил Йеллинг.

— Спасибо, — и Оливер Стив, выпятив грудь, не сгибаясь, словно аршин проглотил, опустился на стул.

Артур Йеллинг одним глазом рассматривал светлый пушок у себя на руке, а другим наблюдал за посетителем.

— У меня тут заготовлен протокол с заявлением об исчезновении, — сказал он, притягивая ему бумагу. — Пожалуйста, прочитайте и распишитесь.

Оливер Стив взял листок, и на бумаге сразу же появились следы его потных пальцев. Затем он поставил подпись, положил на место ручку и поднялся. Всем этим Стивам просто не терпелось уйти. Но нужно было его остановить.

— Прошу, прошу вас, — пробормотал Йеллинг. — Извините, что вас задерживаю, но мне необходимо задать несколько вопросов.

Оливер Стив вновь уселся, взглянул на часы, которые носил в жилетном кармашке, и проговорил:

— В моем распоряжении всего десять минут. Иначе я опоздаю на работу.

Быть может, то, что он был без пиджака, как и говорил Сандер, придало Йеллингу чуточку смелости.

— Не знаю, будет ли нам этого достаточно, — мягко проговорил он, беря в руки протокол. — Я должен получить от вас некоторые дополнительные сведения…

— Я уйду через десять минут, — сразу же ответил Оливер Стив. — Я могу вновь прийти сегодня вечером, в восемь, на полчаса. Если только вы не сочтете необходимым задержать меня здесь против моей воли.

Сущая копия брата. Та же манера говорить, мыслить — все то же. Йеллинг пошел на попятный:

— Вы так думаете? Мне не хотелось бы злоупотреблять вашей любезностью…

С улицы донесся оглушительный вой сирены полицейской машины.