Полицейский и философы

Состоялся семейный совет (это было за несколько лет до описываемых событий), чтобы решить, как им быть. Споры продолжались целую неделю, каждый вечер с девяти до одиннадцати, но потом Стивы пришли к выводу, что старик прав. Он должен сам себя наказать за то, что его выгнали с кафедры, и ему надо как-то зарабатывать на жизнь. В результате такого решения профессору Лесли Стиву было поручено выполнение всех обязанностей по дому, включая готовку, и в качестве вознаграждения за работу предоставлено жилье, положены кормежка и десять долларов в неделю, из коих пять удерживал Джереми Стив (во избежание того, чтобы старик не пропил все в кабаке).

Поэтому вот уже несколько лет, как Лесли Стив вставал ни свет ни заря и отправлялся за покупками на обед. По возвращении убирал все пять комнат и принимался за готовку. Конечно, у него не было опыта домашней работы, но он в избытке обладал здравым смыслом, которого ему так не хватало в его философских построениях — слишком жестких и категоричных, как утверждали его оппоненты. Благодаря своему здравому смыслу ему удавалось держать в относительном порядке комнаты, готовить пищу без слишком катастрофических промахов, относить в прачечную постельное белье и тщательно стирать дома всякую мелочь. Лишь за одним он обращался к помощи женщин, Кэрол или Люси: когда надо что-то заштопать. У него было неважно со зрением, да и с его типичными для Стивов резкими движениями он никогда не мог управиться с иголкой.

Все это свидетельствует о том, что его моральные принципы были не менее строги, чем у сыновей. Он резко отделял эти принципы от своих пороков, среди которых главным было пристрастие к спиртному. Когда он преподавал философию, одним из краеугольных утверждений в его лекциях было, что человек, который поступает морально, но не обладает моральными принципами, не заслуживает уважения. Чтобы быть по-настоящему моральным и пользоваться за это уважением, необходимо обладать принципами.

В тот вечер шестнадцатого августа, когда его сын Джереми ушел читать лекцию, когда другой сын — Оливер отправился на работу, когда Кэрол, несмотря на то, что у нее был жар, встала с постели и вместе с Люси собралась в «Караван-холл», Лесли Стив остался один дома.

Он убрал со стола, помыл тарелки, немного прибрался в комнате. Когда он всем этим занимался, то совсем не казался смешным, несмотря на свою классическую профессорскую бородку и пенсне, которое надевал, чтобы разглядеть, чисто ли моет посуду и подметает пол. Он не казался смешным, потому что делал все это с самым естественным видом, весьма тщательно и без отвращения.

По своей внешности, физическому облику это был настоящий родоначальник Стивов. Высокий, худой, мосластый, нескладный, как его сын Джереми. И черты лица крупные, резкие, чуть смягченные грязно-белой бородкой, придававшей ему несколько надменный вид. Одним только он отличался от сыновей: взглядом, который из-за употребления алкоголя стал чуть влажным и мягким, тогда как светлые глаза сыновей выражали лишь безжалостную холодность.

Закончив свою работу, Лесли Стив надел пиджак, кое-как пригладил волосы и вышел из дома, заперев дверь на ключ. Плоская низина, посреди которой стояла дача, была почти вся погружена во мрак. Ближайшие фонари горели у конечной остановки автобуса, откуда доносился мерный гул мотора. Из-за духоты было нечем дышать, от земли поднимались зловонные испарения. Тучи скрывали звезды, небо нависло темное и тяжелое. Лесли Стив сразу же это приметил. Выходя вечером из дома, он первым делом бросал взгляд на небо, а потом на огонек распивочной, находившейся в большом жилом доме по соседству с их развалюхой.

Именно туда Лесли Стив и направил свои шаги, вошел и уселся за столик. Под мышкой он держал книгу — «Атомизм Демокрита и Левкиппа». Он заказал бутылку пива и принялся за чтение, время от времени отхлебывая из стакана и не обращая никакого внимания на остальных посетителей. Впрочем, это была распивочная самого последнего разряда, посещаемая лишь рабочими в дни получки. Автоматы, выдающие орешки, и игральные автоматы бездействовали. Не вертелся и стеклянный шар с пакетиками жевательной резинки. Дремал и молодой парень за стойкой бара. Изредка заходил какой-нибудь посетитель, опрокидывал стаканчик у стойки, обменивался несколькими словами с барменом насчет жары, расплачивался и уходил. Лесли Стива все это не могло интересовать. Когда он оторвался от своей книги, две бутылки пива на его столике были пусты, а часы показывали одиннадцать.

— Молодой человек! — позвал он.

Бармен подошел, опустил в карман деньги и заметил:

— Если эта жара не спадет, быть сильной буре.

Более экспансивный, чем его сыновья, Лесли Стив, не глядя на него и уже направляясь к двери, ответил:

— Да, наверно.

Было ровно одиннадцать. Это подтвердил молодой бармен Артуру Йеллингу, который проводил расследование:

— Я сказал профессору: «Если эта жара не спадет, быть сильной буре», а потом взглянул на часы, не пора ли закрывать: было ровно одиннадцать.