Полиция Гирты (СИ)

Еще не наступило время обеда, но унылый, тянущийся за монотонной бумажной работой день уже казался бесконечным. Редкие несмешные, проговоренные, перемолотые языками по десять раз шутки и колкости на тему нелегкой полицейской службы вызывали только вялое раздражение. От тяжелых, нависших за окнами туч было почти темно. Поднявшийся еще с утра ветер гонял по плацу клубы пыли, шелестел листьями. Тени от раскачивающихся за окном деревьев заслоняли и без того тусклый, временами пробивающийся через клочковатые, быстро мчащиеся над крышами и кронами тополей, тучи, солнечный свет. Все говорило о том, что вот-вот пойдет дождь, но часовые стрелки описывали круг за кругом, дождь все не начинался, а ветер становился даже как будто бы сильней. Чтобы не задувало пылью в окна и не заносило на столы опавших листьев, Фанкиль рабочее место которого располагалось в юго-восточной части зала, со стороны плаца, закрыл их. Так прошло еще сколько-то времени. Полутьма и духота в зале навевали зевоту. Доктор Сакс от нечего делать надоедал своими шутками, пока Дюк не нахамил ему, отчего тот обиделся и притих. Пару раз заходил магистр Дронт, окидывал злым взглядом коллег, уходил к инспектору Тралле, возвращался за свой стол, садился вполоборота, открывал папку, делал в ней записи и, с ненавистью захлопнув ее, забирал свой плащ и снова уходил. От его раны не осталось и следа. Поверенный Эрсин сдержал свое слово — с виду магистр выглядел полностью выздоровевшим.

За последние две недели Вертура окончательно освоился в полиции Гирты, как будто бы всю жизнь служил в ней. Он выполнял поручения инспектора Тралле, участвовал в нехитрой социальной жизни отдела Нераскрытых Дел: ходил за кипятком в свою смену, шутил со всеми несмешные шутки о полиции, жандармерии, прокуратуре и Герцоге, также как и все, не смеялся над ними, но при этом, как и все, делал замечание полицейским из других отделов и коллегам, если они позволяли себе излишнюю фривольность в суждениях.

Сегодня он переписывал городскую сводку происшествий, которую принесли в отдел, чтобы подготовить ее для архива, но бумаги быстро закончились и теперь детектив сидел за своим столом, бесцельно листал последний, за прошлую неделю, номер «Скандалов», который кто-то принес в отдел и положил на его стол, с безразличным презрением разглядывал карикатуру недели. Вполне техничную, даже с претензией на художественность, гравюру на весь последний лист. Развязно, как пьяница на углу, прогнувшийся назад голый негр в черных очках и с толстой и длинной черной же полосой цензуры наискосок снизу вверх через поясницу, танцевал перед пафосным пешим латником с крикливым плюмажем на шлеме. У негра было подписано — «у меня больше всех!». У рыцаря в руках был огромный двуручный меч и рядом подпись — «Сейчас укоротим!».

Детектив показал карикатуру доктору Саксу, сказал, что старье, но доктора это нисколько не смутило — он радостно заулыбался, как ребенок конфетке и сообщил, что сам же и допускал в печать эту картинку и что на ней изображен никто иной, как сэр Гонзолле и тот самый сбежавший из клетки черный человек.

— А слышали, что сделали с теми нехристями? — откидываясь на своем стуле, с довольной усмешкой спросил лейтенант Турко — шумели тут на фестивале заезжие. Но наши быстро отреагировали, пресекли. Анекдот был: владыка Дезмонд Бориса со священником молодым прислал, тот приехал, говорит, даю вам пять минут. Сейчас отец-иерей быстро расскажет вам о нашей вере и либо вы креститесь, либо всех сварю в кипятке.

— И что? — бросил от своего стола, развернулся Дюк.

— Ну крестились они конечно — охотно ответил полицейский — так у них еще толмач из наших был. Помогал им, книженцию их на улице вслух читал и переводил. Его Борис отдельно за город вывез и язык ему там отрезал.

— Да. Думал дурак, что деньги это просто деньги — скептически покачал головой, улыбнулся, поддержал тему Фанкиль — вот и пострадал от жадности за чужую веру. И все правильно сделали, нечего им у нас тут насаждать свои мракобесия. Лицемеры они все и мрази, всё прекрасно понимают в глубине души, что идут против правды Господней, знают на кого рты поганые разинули. У нас Иисус Христос, сын Божий, а у них лжепророки и черти. Всё они чуют прекрасно, только упорствуют, пока по-серьезному не пригорит. Как запахнет могилой, сразу все проясняется в голове, правда, к сожалению, не у всех… Кстати кораблик их сэр Август себе забрал, но я тут слышал, пожертвование очень щедрое сделал. Был я тут на Гончаров у Этны, там доктор служилый от епархии ходит, смотрит детишек, больных лечит. Рассказывал трапезная для неимущих при храме только по субботам и воскресеньям летом кормила, денег не было. Крапиву с черничным листом вместо чая делали, а тут овощей и пшена завезли. Объявление, что со следующий недели каждый день будут всем бесплатные обеды, каша и суп с морковкой и хлебом, висит.

— А что в газету не написали, раз такое дело? — грубо уточнил Дюк.

— Да черт их знает… — пожал плечами Фанкиль — сами же знаете эти газеты, не любят они писать о хорошем, а особенно о вере.