Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)

— Чертов щенок, да как он смеет мне перечить! — прорычал он. — Я предполагал, что его старик окажется несговорчив, но уж от парня такой подлянки не ждал! Ладно, пусть разбирается с чертовым докторишкой, я не особо-то и против. Думал, так будет проще всего. — Он бросил листок бумаги в огонь и резко обернулся к Кэмпиону. — Нынче вечером снова приходил этот полицейский, инспектор Оутс. Хотел знать, во сколько точно начался тот воскресный обед, — ну, я и подумал, что лучше поскорее провернуть это дело, и сразу пошел к Маркусу. Откуда мне было знать, что он поднимет такой шум из-за пустяка?

Он замолчал. Мистер Кэмпион не проронил ни слова. Вдруг дядя Уильям грузно опустился в кресло, взгляд у него был почти жалобный.

— А вы как думаете — я и впрямь вляпался по самые уши?

Мистер Кэмпион оттаял.

— Вляпались — это да. Но вряд ли все уж настолько плохо. Пока мне трудно судить. Простите за вопрос, эта история с Гордоном Вудторпом — чистая правда?

— Да, да, к сожалению, — ответил дядя Уильям, до сих пор не понимая, как ему повезло со свидетелем. — Да и не мог я это сделать! Не мог убить Эндрю! Уж веревку-то я с собой в церковь не брал, могу поклясться.

Он задумчиво поморгал.

— И между прочим, у меня весьма тесное пальто. По теперешней моде. В него и молитвенник-то не засунешь — обязательно подумают, что это у меня фляжка выпирает. А моток веревки тем более не спрячешь, кто-нибудь бы непременно заметил. Да и я сам бы заметил. С памятью у меня беда, но мозги-то пока на месте.

Почти все сказанное дядей Уильямом имело прямое отношение к делу и было весьма кстати.

— И потом, — рассеянно проговорил мистер Кэмпион, — еще не факт, что вашего брата действительно убили в воскресенье.

— Вот именно! — радостно закивал дядя Уильям. — Тогда ко мне вообще не может быть никаких вопросов. Память я больше не терял, слава богу, и отлично все помню. Погода была настолько скверная, что из дома я выходил от силы раз пять. Между нами, после исчезновения Эндрю здесь воцарились такая тишина и покой, что от камина не очень-то хотелось отлучаться.

— Еще один момент, — медленно произнес мистер Кэмпион. — Эндрю ведь застрелили. У вас когда-нибудь был револьвер?

Старик задумался.

— Ну, когда я воевал, понятное дело, был. Я служил в Монтрой-сюр-мере, хотя морем там и не пахло. Такой бардак у этих иностранцев с названиями городов — сам черт ногу сломит! Я был… штабным работником. — Он свирепо покосился на Кэмпиона, давая понять, что распространяться на этот счет не намерен. — Так вот, оружие, конечно, у меня было. Но с тех пор я его в глаза не видел. Черт подери, кому может понадобиться эта штука в мирной жизни!

— Верно, — согласился мистер Кэмпион. — А что случилось с вашим револьвером?

— Он должен лежать вместе с формой. Кажется, я все запихнул в сундук, что стоит в старой детской на третьем этаже. Да-да.

— Пойдемте взглянем, — предложил мистер Кэмпион. При слове «детская» он сразу вспомнил слова Джойс про потолочное окно и пропавший шнур.

— Что — прямо сейчас? — Уильяму явно не хотелось вылезать из кресла. — Инспектору я сказал, что в доме нет оружия. И никогда не было. А то полезут с нотациями, терпеть этого не могу…

Однако мистер Кэмпион не сдавался.

— Рано или поздно они его найдут. Пойдемте лучше посмотрим, ведь завтра они обыщут весь дом.

— Обыщут дом?! — в ужасе переспросил дядя Уильям. — Да какое они имеют право?.. Или чертовы лейбористы им уже все разрешили? Помню, как говорил Эндрю: «Если эти подлецы придут к власти, дом человека перестанет быть его крепостью».

— Когда вы сами обращаетесь в полицию — а в подобных случаях это необходимо сделать, — вы фактически приглашаете их в свой дом. Так где лежит револьвер, говорите? В детской?

Уильям, ворча и пыхтя, встал на ноги.

— Ладно. Только тихо. Все уже спят — по крайней мере, должны спать. Не понимаю, почему это не может подождать до утра. Наверху чертовски холодно, прямо ледник. В спальнях топят, только если кто-нибудь заболеет. Спартанские условия… — Он умолк и с надеждой взглянул на мистера Кэмпиона, однако тот был непреклонен. Вздохнув, дядя Уильям плеснул себе напоследок виски с содовой, выпил и зашагал прочь из гостиной.

Кэмпион поднялся по лестнице вслед за отдувающимся стариком. На втором этаже было темно, тихо и немного душно. Дядя Уильям свернул за угол и начал подъем на третий этаж.

Здесь оказалось гораздо теснее, чем на первом и втором этажах: узкие коридоры, скошенные потолки.

— В том крыле живут слуги, — прошептал дядя Уильям, показывая пальцем в другой конец коридора. — А старая детская — здесь. Не детская даже, просто чердак.

Загорелся свет. Они стояли в таком же коридоре, как этажом ниже: по одну сторону три двери, по другую — три окна. Ковры были потертые, краска на стенах облезла, и мистеру Кэмпиону пришло в голову, что здесь ничего не изменилось с тех пор, как маленький Уильям носился за Джулией по коридору, который заканчивался небольшой дверцей на черную лестницу.

Они вошли в первую из трех дверей.