Полиция реальности

   Стоит ли описывать, как это было? Как мы мчались по трассе, снижая скорость лишь в самых опасных ситуациях, и как прорывались сквозь городские пробки. Говоря прорываясь - я то и имею в виду. В жизни не приходилось видеть столько нарушений ПДД, сколько произошло во время этой поездки.

   Родион остановил машину, возле одной из самых больших аптек города, бегом пробежал по лестнице, и скрылся внутри. Вернулся он быстро, сжимая в руке стеклянный пузырек, с резиновой пробкой. Ничего не говоря, сел назад. Завелся снова, и мы понеслись назад. Не больше двух часов ушло на всю дорогу. И почти никаких эмоций. Видимо, потому, что ничего примечательного не случилось. Даже гаишниками мы остановлены не были.

   Это было то время, когда солнце уже не печет - но все еще жарковато. Только сумасшедший шакал, и белый чужак, способны заниматься делами в такую погоду. Я вылез из машины, такой же как и эти самые два часа назад. В футболке, с закатанными рукавами, в джинсах и белых кроссовках. Родион, внушал больше: в рубашке, брюках, и туфлях. Все с той же поясной сумкой. Не знаю как, но модель и расцветка ее была подходящей к полуофициальному стилю.

   В ворота стучал я. Разморенная жарой кавказская овчарка, залаяла как-то лениво, и на забор не кинулась. Хозяин вышел, раздраженный. Не подал виду. Но чувствовалось, что он не доволен.

   - Здравствуйте, снова, и простите за беспокойство!

   - Нет, не стоит. - ворота тем не менее, Павел Павлович открывать не торопился

   - Мы тут подумали, что было бы неплохо спросить у вас про ваше участие в поисках людей.

   Родион плел, несмотря на жару. Как только у него не пересыхал язык. Говорил и про уважение к такому самоотверженному человеку. И про участие, еще много раз повторял. Про то, что от человека на котором лежал весь поиск, можно много услышать, что прекрасно дополнит рассказы местных о катакомбах.

   Павел Павлович, улыбнулся в ответ. И снова пошел запирать собак.

   - Я, сразу предложил, - говорил он позже, уже сидя в зале - Дайте мол я Марту к делу подключу. А милиционеры отказались. А потом пришлось взять, ведь мы призеры.

   С пропажей девочки со школьной экскурсии, дела обстояли трудно, по словам собачника. Дело было громкое. Ее родители примчались в деревню. Их сотрясало от истерики. Именно они, в большинстве своем, и заставили полицию принять помощь стороннего человека. Благо что, немецкая овчарка Марта, с длинной родословной, и не меньшим списком регалий, действительно весьма добросовестно брала след. Вот только вел он, все в те же катакомбы.

   - Когда пропала девушка, то уже сразу пошли ко мне. А кто я, чтобы отказать, если людям действительно надо?

   Девушку, из группы туристов-"дикарей" искали дольше, в большем ареале. По словам подруги, ночью, пропавшая отошла в кустики, и пропала. Призовая Марта, набегалась так, как не бегала никогда. Но опять же, тщетно.

   - Больше, никто не пропадал. Но помяните мое слово, если так и будет кто попало шляться по катакомбам, то они снова кого-нибудь заберут!

   Родион кивал. Я делал вид что пишу в блокнотике, который предусмотрительно взял из машины. Хотя, на самом деле, исчеркал уже целую половину. Волнение понемногу брало свое. Щелчок диктофона, прозвучал как выстрел.

   - Угостите чаем? - спросил Родион, пряча технику в сумку - И мы поедем. С утра, со всеми этими делами ни крошки во рту.

   Хозяин дома опять улыбнулся нам. Три складки образовывались на его щеках. Какие-то, странные щеки. Сам он не толстый, а вот щеки пухлые.

   - Конечно. - сказал он - Вы, будете вареньице? Сам делаю!

   Родион отказался, а я кивнул. Хотелось сладкого. Чай был дешевый, от разведенной заварки пахло картоном. Сахар только ухудшал этот вкус.

   Язык не ощущал вкуса яблочного варенья. В моих ушах как пуд густой ваты. И столько же тумана на глазах. Что-то говоря, Родион сует блокнот мне под нос, придерживая пальцем пузырек, так чтобы было незаметно. Я вижу, что порошка там совсем немного. Видимо, одна порция. Беру. Отвечаю на автопилоте, раскрываю блокнот, и тут же закрываю. Надо играть роль.

   Выпив полчашки, Родион попросил показать, где туалет. Хозяин взялся проводить. Родион отнекивался, но тот настаивал. Тоже - подозрительно, отметил я в мозгу. Они вышли из комнаты, и я высыпал содержимое пузырька, в чашку Павла Павловича. Оно растворилось в теплой воде, с легким шипением.

   Самый громкий стук - стук моего сердца. Они пьют чай, а я стараюсь не смотреть на кружку хозяина. Кружка не такая как у нас - с надписями, желтая. А у нас белые, с цветочками. Мы пили не спеша. Павел, тоже не торопился. Но делал большие глотки. Я не знаю, сколько прошло времени до того момента, как он качнул головой, и икнув, откинулся на спинку дивана. Я сидел, все так же пялясь в свою чашку, пока Родион не схватил меня за плечи, и не поднял с кресла.

   - Коля! Коля! - он тряс меня - Коля, твою мать! Время, время!

   - Я заменю чай в его чашке. - как будто загипнотизированный ответил я