Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

Карьера Хрущёва летом 1957 г. висела на волоске. Ему не принадлежала инициатива созыва заседания Президиума ЦК в рамках предстоящего Пленума. Это «антипартийная группа» выступила с критикой и обвинениями в адрес Хрущёва на Пленуме и, требуя его смещения, предложила перенести вопрос о нём на заседание Президиума, где у них было арифметическое большинство. Положение первого секретаря на заседании 18–21 июня 1957 г. было весьма шатким.

Что происходило на Президиуме, очень точно передаёт стенограмма, опубликованная спустя 40 лет после этого события, означавшего безоговорочную победу партаппарата, вновь захватившего власть на долгие десятилетия. Да, именно старые кадры первыми пошли в наступление. «Если мы их не уберём сейчас, — заявил в приватном разговоре с Сабуровым Маленков, — тогда они уберут нас»[396]. Но восставшее большинство членов Политбюро проиграло на пленуме секретарскому корпусу.

Во-первых, благодарные члены ЦК прекрасно помнили, кто несколько лет назад вернул им драгоценные конверты. Во-вторых, многие из них были назначенцами самого Хрущёва, а в-третьих, Никита Сергеевич имел возможность опереться на силовые структуры, спаянные с ним после уничтожения Берии. Этот фактор был, пожалуй, одним из главных. На заседании Президиума ЦК КПСС председательствовал Булганин, ещё два года назад полностью поддерживавший Хрущёва в борьбе с Берией и Маленковым. Маленков, Молотов, Каганович и другие члены Президиума предъявили первому секретарю многочисленные претензии. Его обвинили в нарушении принципа коллективности руководства, грубости и нетерпимости по отношению к отдельным членам Президиума. Многие высказывали мнение, что в партии и стране растёт культ личности первого секретаря. В вину ему поставили подавление инициативы и самостоятельности советских органов и передачи их функций партийным. Указали на проблемы в сельском хозяйстве, отметили его непоследовательность во внешней политике. Заговорили даже о том, чтобы вообще отменить пост первого секретаря. О том, какие кипели страсти, свидетельствует то, что речь Маленкова прерывалась фразами, замечаниями, отдельными репликами с мест 115 раз, Кагановича — 17, Булганина — 129, а объёмное выступление Молотова («идейного вдохновителя» оппозиции) — 313 раз[397].

Сильно огорчил Хрущёва его верный союзник Шепилов, который к «антипартийной группе», конечно, не имел никакого отношения, но поддержал освобождение его от должности первого секретаря ЦК КПСС. Вот как описывает своё выступление сам Шепилов: «Я выступил действительно резко. Начал я так: советский народ и наша партия заплатили большой кровью за культ личности. И вот прошло время, и мы снова оказались перед фактом нового, формирующегося культа. Хрущёв надел валенки Сталина и начал в них топать, осваивать их, и так далее.

Он — знаток всех вопросов, он докладчик на пленумах и прочее по всем вопросам, промышленность ли, сельское ли хозяйство, международные дела, идеология — всё решает он. Причём неграмотно, неправильно.

Вот тут Хрущёв бросил мне реплику: сколько лет вы учились? Я отвечаю: я очень дорого народу стоил. Я закончил десятилетку, четыре курса университета, аграрный институт…

Я ещё сказал, что полностью разделяю линию партии, у меня нет никаких расхождений с ней, но целый ряд мероприятий, вопросов, международных и внутренних, которые есть, — по ним я говорил с Никитой Сергеевичем, пытался убеждать, ничего не вышло, ничего не воспринимается, а дела идут всё хуже и хуже.

И я начал перебирать один вопрос за другим. Может быть, чересчур темпераментно»[398].