Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

После переворота вся Москва и область вместе с членами Политбюро, Министерством обороны и правительством «заботливо охранялась» преданными Хрущёву войсками. Поэтому, оставаясь всего лишь одним из секретарей ЦК партии, Хрущёв имел возможность не форсировать события и присвоить себе звание первого секретаря через два с лишним месяца, в сентябре 1953 г. Тогда же он ввёл себя в состав Президиума правительства, создав Бюро по сельскому хозяйству. Излишне говорить, что самостоятельность Маленкова на этом закончилась. Но Хрущёв не торопился. Только через 5 лет, в 1958 г., легко сместив с высокой должности своего «зиц-премьера» Николая Булганина, предварительно отправив на пенсию в 1957 г. министра обороны Георгия Жукова, он занял сталинское место в партии и государстве.

В этой тихо проведённой рискованной комбинации по окончательному закреплению своей власти Хрущёв с блеском использовал «иезуитский» сталинский опыт 1935–1936 гг. В пору подготовки к уничтожению ленинского Политбюро бдительность военных во главе с Тухачевским была усыплена «заботой» вождя о повышении их статуса. Пятерым наиболее влиятельным военачальникам было присвоено престижнейшее звание маршала. Тем самым Сталин давал понять и всем остальным военным, что главные люди дела — армия. Манёвр его прекрасно удался, и через два года ничего не подозревающие главные военачальники страны были арестованы, а вскоре расстреляны. Аналогично поступил и Хрущёв. За четыре месяца до отправки министра обороны Жукова на пенсию, в депрессию и инфаркт Хрущёв возвысил его до высочайшего политического уровня — члена Политбюро, где восседал и его предшественник, недавно ставший председателем правительства Булганин. Правда, в случае с Жуковым это была награда за его решительную поддержку в борьбе с «антипартийной группой». Только вот плата оказалась фальшивой как для Жукова, так и для Булганина. Но менее опасный «маршал-премьер» всё же отправился не на пенсию, а руководить совнархозом Ставропольского края, потеряв, правда, звание маршала и членство в высоких партийных инстанциях. Став абсолютным властителем огромной страны, Хрущёв вслед за Сталиным начал «обустраивать» себе красивое место в учебниках истории.

Оказавшись на грани ядерной войны во время Карибского кризиса, он, к счастью, удержался от того, чтобы попробовать добыть историческое бессмертие громкой победой над ненавистным Западом, а заодно, возможно, и над земной жизнью вообще. Зато, «засучив рукава», Хрущёв решил первым на планете построить к 1980 г. материально-техническую базу коммунизма. Финал этого способа увековечивания себя мы хорошо знаем — получилась ещё более масштабная «целина». Только на целине ветром сдуло чернозём, а хрущёвский, а затем брежневский «коммунизм» смёл с прилавков все потребительские товары и в первую очередь продовольствие. Деньги, как того требовала чистота коммунистического эксперимента, до конца не отменили, но, как в войну, без талонов на промтовары и продукты, «блата» или доступа к партийно-номенклатурным «кормушкам» они мало что значили. И это несмотря на то, что «скованный по рукам и ногам» партийной идеологией, чудом не расстрелянный по «Ленинградскому делу» председатель правительства Алексей Николаевич Косыгин изо всех сил старался поддержать страну.

С введением в строй нефтепровода «Дружба» резко возрос экспорт нефти, газа и, конечно же, поток валюты. Но мощная подпитка нефтедолларами не уберегла 30 % солидного золотого запаса (более 2 тыс. т), добытого сталинско-бериевской экономикой, и не обеспечила нормального питания участников войны и ослабленного послевоенного поколения. Корень хрущёвской деградации страны был в том, что, узурпировав всю полноту власти, он уничтожил следы реформ Берии — Маленкова и все живые ростки рынка — ЛПХ, артели, свободу предприятий в распоряжении сверхплановой продукцией и ненужным оборудованием.