Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

Хрущёв ещё раз доказал, что способный интриган, политтехнолог и управленец в военной или гражданской сфере — это абсолютно разные профессии. В угоду марксистской идеологии и утопическим планам построения коммунизма, он старательно перечёркивал всё, на чём, по его мнению, лежал отпечаток капитализма. Зато оценку деятельности предприятий и отраслей он перевёл с натуральных на квазирыночные стоимостные показатели, которые без конкуренции стали мощнейшим стимулом накручивания затрат и снижения эффективности производства. Отчётность стала носить формальный характер: больше затрат, выше валовые показатели, производительность труда, а значит, премии руководителей и, соответственно, выше авторитет «мудрого» правителя. В сельском хозяйстве, к горю Хрущёва, некуда было деться от весьма «бледных» натуральных показателей и в силу этого от пустеющих магазинов и недоедающего населения. Все громкие начинания в этой сфере свидетельствуют о бездарности нового «вождя», бросавшего страну то на освоение целины, то на «кукуризацию», то на обгон Америки по мясу за счёт уничтожения молодняка, разведения кроликов и кур в учреждениях, откровенных приписок сверху донизу и закупки мяса в соседних районах. Не больше толку было от ликвидации МТС и министерств, а затем от разделения обкомов партии на промышленные и сельскохозяйственные.

Закономерным результатом такого правления стало ухудшение жизни простого народа, приведшее к забастовкам и даже расстрелу рабочих в Новочеркасске в 1962 г. Зато до крайности ужесточились наказания за экономические преступления. Страдали по большей части вчерашние артельщики и вечные спутники социализма — «спекулянты», продающие излишки выращенного ими урожая, а иногда плоды подпольного производства и даже валюту. При этом, в нарушение Конституции СССР и всех норм международного права, Хрущёв так же, как и в случае с Берией, с помощью «своего» генпрокурора Руденко дважды изменил задним числом наказание группы «валютчиков» (Файбишенко, Рокотова, Яковлева), расстреляв их за преступление, по которому на момент совершения полагался восьмилетний срок заключения.

Как уже отмечалось, не только к массовым, но и к точечным репрессиям Хрущёву было не привыкать. В работе предпринята попытка доказать активное участие Никиты Сергеевича в уничтожении командующего фронтом, генерала армии Николая Фёдоровича Ватутина, свидетеля рождения преступной Директивы № 1, подписанной под давлением Сталина в ночь на 22 июня 1941 г. В соответствии с директивой, было фактически запрещено без команды сверху, то есть самого Сталина, который не был на тот момент главнокомандующим, отвечать огнём на «провокации» немцев. Безвозвратные и санитарные потери нашей армии в 1941 г. составили 4,47 млн чел.[576]. Напомню, что до 1941 г. на счету Гитлера было всего около 250 тыс. погибших с обеих сторон в боях при завоевании Чехословакии, Польши, Франции и других европейских стран. Общепризнанным мировым злодеем на все времена он стал, столкнувшись со Сталиным, «обеспечившим» десятикратные наши потери, в том числе миллионы пленных.

Сталин понимал огромное влияние Директивы № 1 на результаты боевых действий 1941 г. и на весь ход войны. Подписантами Директивы были нарком обороны маршал С.К. Тимошенко и начальник Генштаба маршал Г.К. Жуков. Третьим участником этого процесса был заместитель Жукова, начальник оперативного отдела Генштаба, генерал-лейтенант Николай Фёдорович Ватутин. Из всех участников этой «Тайной вечери» он оказался единственным посторонним, не замаранным подписью кровавого документа.

В 1944 г. скорая победа становилась всё очевидней, и командующий фронтом генерал армии не представлял в глазах Сталина уже такой большой ценности, как в начале войны с неясным финалом.

Для начала «гроссмейстер» (как прозвали его немцы) был подвергнут жёсткой критике Сталина, а затем к нему была направлена комиссия под началом будущего маршала К.К. Рокоссовского. Константин Константинович, в немалой степени надломленный пребыванием в сталинских застенках, всё же не дрогнул и не взял грех на душу. Обвинение Ватутина в невыполнении приказа по защите Житомира, приписываемого ему Сталиным, не состоялось. Вождю пришлось устранить его по-другому.

В книге будет рассмотрен весьма вероятный способ убийства ненужного свидетеля, при котором членом Военного совета Хрущёвым было организовано якобы случайное ранение командующего фронтом, не вызывающее серьёзных опасений за его жизнь. Но комфортабельное лечение в киевском хрущёвском особняке вместо госпиталя, при имитации подключения специалистов всесоюзного уровня, привело к трагическому результату.