Полк продолжает путь

В комнате Павла было все так, как и десять лет назад. Стол, за которым он работал, готовясь к зачетам, полки с книгами, узенькая кровать, покрытая белым пикейным одеялом.

Но в этой комнате, которую Елена Федотовна ревниво сохраняла в ее прежнем виде, я заметил новшество. На стенах были развешаны небольшие, скромно окантованные рисунки.

— Эти рисунки — подарки моему Павлу, — сказала Елена Федотовна. — Первый из них я получила вместе с письмом в октябре 1945 года. В письме было только одно слово: «Благодарность», и подпись: Иштван Гачи.

— Тот самый мальчик из Шебеша!

— Да, да… С тех пор каждый год в октябре я получаю небольшую посылку: «Майору Ключареву». Вероятно, Павел оставил наш адрес.

Я рассмотрел все семь рисунков.

Шебеш… Я сразу же узнал это местечко, где мы стояли в дни войны. Узкая площадь, по краям которой лепятся друг к другу грязные убогие домики. Крестьяне в бедной одежде, в поношенных сапогах. Но лица людей радостно одушевлены. Небольшой столик вынесен на площадь. За ним видна коренастая фигура человека в городском пиджаке. У столика стоит почтенный старик. Его лицо мне тоже знакомо. Ведь это тот самый графский конюх. Человек в пиджаке вручает ему бумагу, на которой ясно написано: «Акт». Старик уже принял бумагу и склонил голову в торжественном поклоне. Рядом со стариком стоит мальчик в непомерно широкой и длинной пастушьей бурке. С какой жадностью он следит за происходящим! Еще бы! Ведь на его глазах происходит историческое событие… Новые хозяева получают акты на право пользования графской землей. А в отдалении видна фигура помещика в окружении каких-то дюжих и угрюмых молодцов в «альпийских» шапочках с перьями.

И на другом рисунке я увидел знакомые мне места… Веселой гурьбой входит крестьянская молодежь в широко раскрытые двери помещичьего дома. Впрочем, господин граф здесь уже больше не живет. Табличка на дверях: «Народная школа». Прошел всего лишь год после войны, а как здесь все изменилось! Почтенный старик, улыбаясь, глядит на Иштвана, и эта улыбка означает: «Входи, не бойся. Отныне здесь все твое».

— Ox! — невольно вырвалось у меня, когда я подошел к следующему рисунку Иштвана.

На улице, едва освещенной половинкой луны, лежит старик, и кровь запеклась в его бороде. За углом, на стене дома, мелькнули тени шапочек с перьями… Над стариком склонились трое юношей.

И снова я всмотрелся в рисунок Иштвана. Нет, не одну только скорбь выразил художник. Великий гнев переполнил сердца этих трех юношей. Над телом павшего трое бойцов дали клятву до конца бороться за дело народа.

Яркие краски нового рисунка перенесли меня в другое время.

Крестьяне в поле. Лето. Деревенская страда. Неутомимый работник вышел в поле вместе с венгерскими крестьянами — краснозвездный трактор с маркой Сталинградского завода. И мы когда-то называли его полпредом коллективизации, полномочным представителем новой, счастливой жизни.

Об этом большом и прочном счастье сказал мне Иштван, когда я увидел его рисунок, помеченный 1949 годом.

Улица в Будапеште. Юноши и девушки в белых платьях. В их руках флаги всех стран. Русские, венгры, поляки, немцы, негры, французы, итальянцы, китайцы, англичане… Будапешт 1949 года. Праздник молодости, юности мира, его славы и его силы.

«Студент Академии художеств». Так я назвал бы рисунок Иштвана, написанный им через год.

В мастерской, расположенной под самой крышей, молодой человек с палитрой в руках подошел к окну. Он всматривается в город. Он видит новые прекрасные здания, и леса новостроек, и стрелы подъемных кранов — этот древний город так притягательно молод, так заразительно юн. Какие новые сюжеты подарит он, какую правду подскажет художнику, когда тот вернется к своему рабочему холсту?

…Павел Ключарев, в форме военного врача, как живой, стоял передо мной. А рядом с ним я увидел венгерского мальчика с повязкой на глазах. Павел легким, осторожным движением снимал повязку… Лицо Павла — умное и доброе, его сильные руки врача и солдата и вся его фигура были переданы с тем настоящим искусством, которое неотделимо от настоящей любви.

— Нравятся вам эти рисунки? — спросила меня Елена Федотовна.

— Очень, — ответил я. — У этого юноши большое будущее!

Мне показалось, что мой ответ обрадовал Елену Федотовну.

— Я тоже так думаю, — сказала она. — Его последний рисунок — «Военный врач» — имел большой успех на выставке молодых художников Венгрии, посвященной борьбе за мир. И, знаете, я теперь жду, с нетерпением жду новых успехов Иштвана. Осенью он, наверное, снова пришлет нам новый подарок. Я жду…

Она улыбнулась, и я увидел в ее взгляде тот теплый и ясный блеск, который один способен передать вечное вдохновение и молодость матери.

ЛЕГЕНДА О ПУЛКОВСКОМ ТОПОЛЕ