Полк продолжает путь

На сторожевике шла утренняя приборка. Готовились к выходу в море. Вахтенным офицером был лейтенант Котельников.

Несмотря на усталость, матросы работали дружно, с особым рвением, и лейтенант Котельников понимал их настроение.

Вчера вечером, когда нарушителя спустили на берег, матрос Яковлев, служивший четвертый год и пользовавшийся большим уважением на корабле, хмуро сказал:

— Противно смотреть, ребята, как такой гад по нашей земле ступает.

И как бывает в таких случаях, долго еще не затихали разговоры, а с рассветом началась приборка.

— Сми-и-рно! — послышалась команда вахтенного офицера. Все застыли на своих местах, чуть скосив глаза на высокую, худощавую фигуру генерала, неторопливо поднимавшегося по трапу. Навстречу генералу уже спешил Пригонько, ребром ладони поправляя фуражку.

— Вольно, — тихо сказал Котельников и медленно пошел по палубе, здороваясь с моряками. Многие из них лично знали Котельникова, другие слыхали о нем, и все с уважением смотрели на его строгое сухощавое лицо и широкие седые усы.

— Хорошо поработали, товарищи, — сказал Котельников. — Объявляю вам благодарность!

— Служим Советскому Союзу! — загремело на палубе.

Генерал постоял с минуту, словно раздумывая над тем, что ему хотелось сказать, и желая найти верные для этого слова.

— Коммунистическая партия учит нас бдительности во всем, всегда. Ни один враг не должен пройти через советскую границу безнаказанно.

— Не пройдет! — не удержавшись, выкрикнул кто-то из моряков высоким, возбужденным голосом.

— Это правильно, — сказал Котельников. — Наше пограничное слово свято: враги мира не пройдут.

Затем он спустился вниз, в кают-компанию.

— Вахтенного офицера ко мне, — приказал Пригонько. И когда лейтенант подбежал, шепнул ему: — Мы вас сейчас подменим ненадолго, а вы пройдите к отцу.

Кто-кто, а Пригонько отлично знал, что генерал не допускает никаких исключений для сына. И все же командир корабля считал, что такая подмена будет сейчас справедлива. Надо, чтобы отец и сын побыли вдвоем. И Пригонько сделал знак офицерам, обступившим Котельникова, чтобы они покинули кают-компанию.

— Ну, садись, садись, — сказал Котельников, снимая шинель. — Возмужал, очень возмужал… — сказал он, усаживаясь на узенький диванчик. — Вид бодрый, загорел.

— Что ты, папа, как все, так и я, — отвечал сын улыбаясь.

— Сядь, сядь, — повторил генерал.

Сын сел рядом. Действительно, лицо лейтенанта Котельникова уже обветрилось, как у настоящего моряка, и даже появилась строгая складочка у рта, и в то же время оно сохраняло совсем юное и даже мальчишеское выражение, и на вид ему нельзя было дать и двадцати пяти лет.

— Ну как, папа, как вы там? Мама писала, что ты хворал?

— Пустяки, — сказал Котельников. — Вот Лена на тебя жаловалась: не поздравил ее с днем рождения… И вообще не появляешься. Они там для тебя кровать с сеткой купили…

— Вижу, что Лена крепко на меня нажаловалась, — сказал сын. — Придем в город, я к ним зайду, конечно. Я и по ней и по Сене скучаю, — добавил он откровенно. — Замечательный парень… Он тебе про свою новую работу не рассказывал?

— Рассказывал. Прервали нас…

— А мы тут всем личным составом конструкцию его теплохода обсуждали.

— И что же, вынесли решение?

— Ты, папа, не смейся… У Сени голова светлая…

Оба чувствовали себя несколько отчужденными друг от друга и потому, что давно не виделись, и еще потому, что то высокое, что сейчас было у каждого из них на душе, требовало большого разговора, а оба они были люди сдержанные, немногословные.

— Скажи, папа, тот человек… нарушитель… Кто он? Шпион?

Котельников внимательно взглянул на сына:

— Да, шпион. Шпион, диверсант.

— Но ведь он, конечно, все отрицал?

— Вчера — отрицал. Сегодня — признался. Это долгая история, сынок. В эту ночь мне многое пришлось вспомнить… Сопоставить факты. Тридцать лет… целая жизнь.

— Ты так давно его знаешь?

— Знал отца. Должность перешла «по наследству».

— Похож?..

— Представь себе, очень похож…

Снова они помолчали.

— Я очень рад, — сказал Котельников медленно, — что ты отличился в этом деле. Хвалю. — Они вдруг оба встали, и их руки соединились в крепком пожатии.

VII

Весь день Котельников провел в городе, в штабе отряда, но обедать поехал к своим молодоженам. Лена встретила его укором:

— Мы так беспокоились! Вот вечно папка такой, — обратилась она к мужу.

— Ну, ну, — сказал Котельников. — Ворчать — это привилегия нашей мамы.

— Нет, правда, Григорий Макарович, — сказал Сенечка. — Лена сильно за вас тревожилась.

— Обедать, обедать, — весело сказал Котельников. — Кислые щи? Прекрасно! На второй день они еще вкуснее… А после обеда вы, Сеня, обязательно поподробнее расскажите про вашу новую конструкцию теплохода.

— Интересуетесь? — обрадовался Сеня.

После обеда он долго и старательно объяснял принципы конструкции нового теплохода, стараясь избегать непонятных генералу специальных технических терминов.

Заметив, что Котельников слушает с большим вниманием, Сеня еще больше воодушевился. Он притащил большой чертеж, развернул его.