Полк рабочей Москвы

Горохов старался казаться спокойным, но и его серые глаза начинают растерянно моргать, когда он видит, что Михайлов неловко, по-мужски вытирает повлажневшие веки.

— Приходим мы, значит, — пытается рассказать Горохов. — Приходим и говорим, что, дескать, делегация от полка Рогожско-Симоновского. Пропустили... На квартире нас Надежда Константиновна встретила. Провела к Владимиру Ильичу...

Тут Горохова тоже охватило такое волнение, что он замолк.

Связного доклада у взволнованных делегатов не получилось. Мы просто поговорили, сидя за столом. Несколько успокоившись, Михайлов рассказал, что уход за Лениным хороший; самочувствие улучшается. На мой вопрос, как реагировал Владимир Ильич на нашу резолюцию с требованием немедленно отправить нас на фронт, Михайлов ответил:

— Владимир Ильич прямо так и сказал: «Правильно, говорит, поступаете и дальше так же действуйте!».

— Владимир Ильич сказал нам, — подтвердил Горохов, — что рабочие войска дюже нужны...

Чтобы делегаты смогли лучше и подробнее рассказать [57] красноармейцам о посещении В. И. Ленина, было решено не ставить доклад делегации на общем собрании полка, как это предполагалось раньше, а провести беседы по ротам и командам.

Три дня Михайлов, Горохов и Кузнецов обходили подразделения.

Я присутствовал на беседе Михайлова в одной из рот. Красноармейцы сразу обступили делегата, как только он появился в помещении.

— Так вот, товарищи, — начал, не торопясь, Михайлов. — Повидали мы Владимира Ильича, поговорили с ним. Поправляется он, выздоравливает... Теперь хорошо, а то плохо было.

Михайлов обстоятельно рассказывает, о чем расспрашивал их Владимир Ильич и что они ему отвечали.

— Одобряет товарищ Ленин наш полк... И, кстати, очень он сурьезно о красноармейской дисциплине говорил и наш почетный караул в Прямиковском парке вспомнил.

Простыми и понятными словами передавал старый рабочий красноармейцам беседу с Ильичем.

— Вот товарищ Ленин сказал еще и такое. Много, говорит, тягости рабочие вынесут, трудно им неописуемо будет... И голода отведают, и крови своей много прольют, но против всего этого рабочий класс выстоит... Владимир Ильич так и сказал: рабочий класс — крепкий, он выдержит... Слышите, товарищи!

Михайлов задумался, вспоминая сказанное Владимиром Ильичем, и продолжал:

— Да, а еще вот, что товарищ Ленин сказал.. Не было, говорит, раньше рабочей власти, которая удержалась бы, но наш российский пролетариат имеет крепкую партию, он создаст свою Красную Армию и отстоит от врагов власть...

В рассказе Михайлова подчас трудно было понять, где он передает сказанное Владимиром Ильичем, а где переходит к собственным мыслям. Разговаривает он негромко, как будто боится спугнуть наступившую тишину.

Я всматриваюсь в лица красноармейцев, наблюдаю, какое впечатление производит на них рассказ Михайлова. Все слушают с глубоким вниманием, затаив дыхание, чтобы не пропустить ни одного слова рассказчика.

Заканчивая, Михайлов обвел всех присутствующих [58] значительным, почти строгим, взглядом и, подняв тяжелую руку, медленно произнес:

— Помните, товарищи, Владимир Ильич нам прямо так и сказал: правильно поступаете, и дальше так же действуйте! И мы ему тоже ответили, что будьте, мол, спокойны, Владимир Ильич, все как надо сделаем и свой пролетарский долг выполним.

И в каждой роте в заключение своей беседы глава нашей делегации к Ленину непременно произносил одну и ту же фразу: «Лежит Владимир Ильич во всем чистеньком, кроватка у него беленькая, и Надежда Константиновна около сидит».

Этими словами Михайлов как бы успокаивал слушателей и заверял их, что с Владимиром Ильичем все в порядке, уход за ним хороший.

Все эти дни жизнь в полку проходила как-то иначе, чем всегда. В казарменных помещениях было тихо, даже военные команды отдавались приглушенным голосом, но выполняли их более старательно. Исчезли резкие выражения в очередях за супом и кипятком при ротных кухнях. Днем в свободное время бойцы собирались группами и вполголоса толковали между собой о рассказах делегатов, побывавших у Ленина. А по вечерам уходили к семьям, к знакомым, к товарищам и там пересказывали все слышанное об Ильиче.

Общение красноармейцев с рабочим населением района взаимно поддерживало, питало и углубляло революционные чувства тех и других.

— Вот он, Ильич, раненый, в постели, а принял делегацию нашего тридцать восьмого, сам вызвал, — с гордостью и восхищением говорили рабочие.

Впоследствии Надежда Константиновна вспоминала, что представители 38-го полка были первой делегацией, пришедшей к Владимиру Ильичу после его ранения. Но относилось ли это вообще к делегациям или только к красноармейским, я сказать не могу.

Результаты посещения Владимира Ильича нашей делегацией для полка были огромны. Те препятствия, которые то и дело возникали раньше, особенно в организациях, подчиненных непосредственно Троцкому, сразу исчезли. Сам комиссар Московского военного округа заявил, что первым поручением, которое дал ему товарищ [59] Ленин после выздоровления, было: позаботиться о снабжении и вооружении Рогожско-Симоновского полка.