Полк рабочей Москвы

И действительно, мы стали ежедневно получать большое количество всякой всячины — от обмундирования до оружия. Приемщики 38-го полка были отправлены на военные склады в Вязьму, в Тулу и другие города. [60]

Нерушимое единство

Наш полк непрерывно пополнялся добровольцами из московских рабочих.

В приеме новых красноармейцев большую роль играла партийная ячейка. В ней в то время было около 60 человек членов партии. Актив же, на который она опиралась, составлял почти 300 человек. Впрочем, сочувствующими большевистской партии, ее сторонниками были все красноармейцы, число которых перед отправкой полка на фронт превышало две тысячи человек.

Новичков после их оформления в штабе полка передавали на попечение активистов партийной ячейки. Они шли в полковые парикмахерские, затем в баню, а на пути и во время всяких ожиданий активисты рассказывали новым товарищам историю полка, его ближайшие задачи.

К вечеру вновь прибывшие, одетые в военное обмундирование, вымытые, подстриженные и накормленные, являлись на собрание в большой зал при 2-м батальоне, который размещался в Товарищеском переулке, в помещении бывшей женской гимназии.

В то время красноармейские собрания в подразделениях проходили почти ежедневно. А для новичков нередко устраивались и специальные сборы. Благодаря этому они быстро входили в курс жизни полка, проникались боевым революционным настроением красноармейской массы.

Излюбленной темой, которой чаще всего посвящались собрания, было единство интересов Красной Армии и рабочего класса. Об этом красноармейцы не уставали говорить часами. На этих же собраниях разрешались тогда и [61] многие трудные организационные вопросы воинской жизни. Достаточно было сказать, что та или иная необходимая мера проводится в интересах пролетариата, как красноармейцы единодушно одобряли ее и энергично проводили в жизнь.

Рабочие Рогожско-Симоновского района, призванные в Красную Армию по мобилизации, зачастую отказывались от медицинского осмотра, считая, что его проходят только для того, чтобы освободиться от военной службы.

— Я рабочий, чего меня осматривать!..

Или:

— Я большевик и хочу идти на фронт. Отказываюсь от медицинского осмотра.

И, конечно, каждый призывник из нашего района хотел служить в 38-м полку.

— Наш 38-й!.. Наш Рогожско-Симоновский!.. — с любовью говорили рабочие, а когда у нас появилось полковое знамя, то при виде его почтительно снимали шапки. Полк был родным району по духу, по классу, по крови.

«Для укомплектования частей на фронте, — писал впоследствии товарищ Ворошилов, — поступали из тыла обычно неорганизованные пополнения. В моей лично практике был только один случай, когда москвичи прислали на царицынский фронт прекрасно организованный, хорошо снабженный Рогожско-Симоновский полк. Все, начиная с комполка т. Логофет и кончая стрелками, было в этом полку хорошо». [4]

Однажды после полкового собрания меня остановил старик Михайлов.

— Товарищ Моисеев, с вами поговорить нужно. Дело есть.

По его лицу было видно, что речь пойдет о чем-то важном.

— Вы видите, какой полк-то? Вся московская пролетария собирается. Такому полку комиссар нужен.

Предложение Михайлова застало меня врасплох. Действительно, мы с Логофетом очень часто и подолгу обсуждали кандидатов на должности взводных и отделенных командиров, толковал я об этом и в райкоме, но о комиссаре у нас никогда не заходила речь. [62]

Видимо, это происходило потому, что фактически функции комиссара в полку я выполнял сам. Именно поэтому у меня никогда и не возникала мысль — кого назначить комиссаром.

— Так я и буду комиссаром нашего полка, — ответил я.

Михайлов пристально посмотрел на меня. Но вот строгое лицо его просветлело, от глаз побежали морщинки, он радостно улыбнулся и, крепко пожав мне руку, сказал:

— Ну, тогда ладно!

Выйдя во двор, я направился в штаб полка. Логофет был один.

— Ну, командир, примешь меня комиссаром полка?

— Очень хорошо, — весело ответил он. — Я давно знал, что так и будет.

— Почему?

— Потому что иначе и быть ее могло.

Когда поставили этот вопрос перед райкомом партии и президиумом райсовета, то и там к этому отнеслись, как к информации о давно известном факте.

* * *

Незадолго до отправки полка на фронт райком партии решил вручить нам полковое знамя. Шли оживленные споры о форме знамени, лозунге и рисунке на нем. Каждый день в комнату, где готовилась святыня части, заходили рабочие, красноармейцы, командиры, представители.