Полька

«Городку» конец. По мнению телевидения, он «слишком приближен к жизни, слишком реалистичен. Необходим эскапизм». С точки зрения философии, «эскапизм» пованивает мертвечиной, скукой, утопией. На жаргоне телевизионщиков это звучит как комплимент: эскапизм — soap opera [80], бразильский сериал; никакой изюминки — идеал, с точки зрения Рейтинга, современного медиа-бога. Тем не менее это подходящий момент для завершения работы. Не придется никого убивать (Звезду) — расстанемся со съемочной группой, не взяв на душу смертельного греха. Меланхолическое прощание и… должность для Петра: не пойдет ли он на место редактора (продюсера) по сценариям. Приличная зарплата, можно начинать прямо сейчас… или с мая, по нашему желанию — студия готова подождать. Я держу Петушка за руку. Он думает. Я, должно быть, выдавливаю из него ответ, тяну за рукав. Он колеблется, наконец произносит: — Да.

Мы возвращаемся!!! Если мечты сбываются, то в благодарность за доверие!

Петушок в шоке. Он договорился о встрече, будет подписывать контракт со студией. Квартиры нет, в середине апреля появится Поля — безумие. Здесь мы бросаем удобный угол, лес, хорошую бесплатную медицину. Безответственность. Мы со своей безответственностью справимся (я справлюсь, Петушок-то — уже начинает трусить и отступать — может, позже… Это «может» — море, отделяющее нас от Польши).

Паспорт для Поли. Сколько времени займет его оформление?

— Двухнедельным беби паспорта не выдают, — упирается Петр. — В этом возрасте все выглядят одинаково. Пожалуйста, могу тебе сделать фотографию хоть сию секунду: берем крупный оранжевый помидор, приклеиваем голубые глазки и кладем на подушку.

Паспорта наверняка бывают, иначе чужих детей вывозили бы оптом.

Вечером звонит из Лондона Марыся. Она провела неделю в Штатах, одна, без детей и супруга — как в незамужние времена. Голос кажется Петушку подозрительным — травка? Да нет, Марыся не курит, она под естественным кайфом радости бытия.

— Проблемы? Тошнота? — У Марыси есть рецепт на любое недомогание. — Съешь кусочек хлеба. Судороги? Подкладывай под ноги серое мыло.

— Марыся, ну что ты такое выдумываешь?

— Мне французские акушерки говорили, в католической больнице. От судорог в ногах лучше всего помогает savon de Marseille [81], обычное серое мыло.

— Чтобы приподнять ноги? — Я подозреваю монахинь в склонности к суевериям — вроде искушения дьявола или чудесного исцеления с помощью дешевого мыльца. Отбелим тьму серым мылом, аминь.

Ночью меня ожидает кара. В лодыжку вцепляется пес. Я вою от боли. Вырванный из сна, Петр хватает меня за голову, пытается извлечь ее из ночного кошмара.

— Нет! Левая нога! — ору я.

Он таким же движением хватает лодыжку, массирует. У меня никогда не было судорог, я считала, что это просто онемение руки или ноги, которое демонизируют неумелые пловцы. Но демоны существуют на самом деле, как и дьявольские судороги, а также старофранцузские экзорцизмы с помощью серого мыла.

7 декабря

Нога болит. Ступаю осторожно, опасаясь визита ночного питбуля. Глотаю витамины, готовлю себе фасоль — надо залатать недостаток витамина В и магния, выкручивающий конечности в смертельных судорогах. Волочу ногу, но болит скорее голова. Возможно ли, что судороги — следствие разговора с Марысей? Получается просто притча о недоверии. Мир сошел с ума. В башке болезненный черный ящик предположений.

День: диалоги к законченному «Городку» (облава на идеи), вечером отправляем рукопись.

Ночь: Петушок просыпается ровно в три, когда начинается дежурство, и наша спальня превращается в уютное психиатрическое отделение. Прозрачные, пронизанные дневным светом эмоции опадают, наливаясь темной тяжестью. (Раз бывает темная материя, отчего не бывать темным эмоциям?) Отъезд в Польшу. Нереально — слишком много головоломок. В такие минуты даже выйти из дому — и то кажется невозможным.

Болтаем о фильмах и книгах. Почему в Польше нельзя снять фильм о мафии? За финансирование такого проекта не взялся бы ни один телеканал. Нет у нас и настоящих политических «Кукол». Ну, разве что раз в год, в шутку. Я наивно полагала, что Canal+ сможет пересадить на польскую почву «Гиньоль» — самые популярные французские «Новости», политические «Куклы» нового поколения интеллигенции. Одинаково беспощадные к левым и правым. На это не решится ни польский Canal+, ни любой другой частный канал — побоятся за свою концессию, контракты. Общественное телевидение тоже отпадает — эти опасаются и левых, и правых (хуков).

В «Экстрадиции», самом лучшем приключенческом сериале, политики, погрязшие в вонючих аферах, возникают из воздуха, из ничего. «Мозг» всего дела, управляющий марионетками, — три парня из детского дома, за спиной у которых никакого политического прошлого. Одного из них подобрали русские с военной базы.