Полка. О главных книгах русской литературы

Брат Лёвина Николай как будто позаимствован Толстым из книги Достоевского: болезненная худоба, метания между аскетизмом и развратом, одержимость утопическими идеями, подробно выписанные предсмертные страдания. На самом деле этот образ для Толстого — не придуманный и не чужой. Биография и внешность Николая отсылают к фигуре Дмитрия Николаевича Толстого, старшего брата писателя: в молодости он был замкнут, строг и религиозен, писал записки об улучшении положения крестьян, мечтал послужить отечеству на гражданской службе, но в 26 лет тяжело заболел и пустился кутить. Подобно Николаю Лёвину, он проводит время в кабаках и за картами, берёт на содержание женщину из «дома разврата», строит несбыточные планы, как выбраться из трясины. Толстой успел увидеть его за несколько месяцев до смерти, в октябре 1855 года: «Он беспрестанно кашлял и плевал, и не хотел умирать, и не хотел верить, что он умирает». Борис Эйхенбаум считает, что в образе брата Лёвина присутствуют и черты другого брата Толстого, Николая, он умер от чахотки в сентябре 1860 года. Известно, как много значило для Льва мнение Николая и как скептически относился старший брат к помещичьим проектам Льва: ссора Лёвиных, где Николай упрекает Константина в том, что тот «только оригинальничает», «хочет потешить своё самолюбие» и «показать, что он не просто эксплуатирует мужиков, а с идеей», видимо, похожа на разговоры братьев Толстых. Николай Лёвин как бы проверяет на прочность идеи брата и его способность любить — останется ли он милосерден к самому родному человеку, что бы тот ни делал? Последней проверкой становится смерть Николая: Лёвин переживает ужас перед неизбежностью смерти и понимает, что спасение только в любви.

Семья Лёвина и Кити — правда счастливая?

Первая фраза романа обещает предъявить и счастливую семью среди многих несчастных, но это вряд ли случай Лёвина и Кити: от других семей в романе их отличает не очевидный успех семейного предприятия, а само отношение к браку. Брак для них не формальное установление, как для Каренина, не род светского приличия, как для Стивы, и вовсе не только труд и долг, как для Долли. Семья, как показывает Толстой на их примере — путь нравственного исправления и самоотречения: трудности первых месяцев жизни Кити и Лёвина показывают, как сложно даже любящим людям отказаться от своих привычек и предубеждений и понять другого. Современная критика могла бы указать, что пропорции этого самоотречения не равны: Кити полностью лишается привычного образа жизни, посвящая себя дому и детям, в то время как дорогие для Лёвина охота, хозяйственные опыты и духовные поиски продолжаются едва ли не с большим размахом. Так или иначе, семья для Толстого — это не лотерея, в которой может повезти, а путь навстречу друг другу с негарантированным результатом. Как пишет Толстой в дневнике 30 сентября 1894 года, «романы кончаются тем, что герой и героиня женились. ‹…› …описывать жизнь людей так, чтобы обрывать описание на женитьбе, это всё равно, что, описывая путешествие человека, обрывать описание на том месте, где путешественник попал к разбойникам».

Как менялись взгляды Толстого на любовь и семью?