Полковник

Самой подходящей для восстановления нарушившейся в последнее время деятельности печени и желчного пузыря была диета № 5. Но, во-первых, были в ней продукты весьма и весьма нежелательные для полковника, вернее, для расстроенного его кишечника. А во-вторых, в диете № 5 был с детства нелюбимый молочный кисель. Были там и крупяные супы с овощами — тоже удовольствие из средних, тем более что к ним не рекомендовалось добавлять обжаренные коренья, как в диете № 2. Ну да шут с ними, с супами-то, супы он еще бы съел, хотя пользы от безвкусной пищи никакой, но вот кисель молочный — это уж невозможно! Кисель молочный уж как-то буквально связывался с сегодняшней полковничьей жизнью — нет-нет, это надо заменить! И он стал выписывать на отдельную бумажку из других диет продукты, которые бы как минимум отвечали двум условиям: во-первых, были бы не вредны нарушенной сильно деятельности печени и желчного пузыря, и во-вторых, были бы чуть вкуснее молочного киселя. Из диеты № 11 выписал сырное масло и селедочное масло, из диеты № 7 — суп с вываренным, а потом слегка обжаренным луком. Тоже, разумеется, не бог весть что, но ведь вкус-то хоть какой у лука должен сохраниться!

Кое-как удалось все же создать некую комплексную диету, и полковник перешел к составлению меню на неделю. Во-первых, оно должно быть разнообразным, калорийным, а главное — учитывать, что не всегда можно все достать в магазинах. Сельдь, например. Или тыкву.

«Понедельник», — написал и задумался ненадолго полковник. Шницель мелкорубленый, жаренный с яичницей-глазуньей и с разной полувязкой кашей из диеты № 2 уплывал навсегда… Но что же делать, вздохнул полковник и четко написал против понедельника: «Лапшевник запеченный со сметаной, или можно зразы мясные с картофелем и тыквенным пюре, соус овощной».

После того как меню на первую неделю было составлено полностью, полковник сделал сначала список тех продуктов, которые он, как обычно, будет закупать оптом: чай, сахар, сухое молоко, оливковое или подсолнечное масло, фрукты, овощи, нежирную (очень рекомендованную для его теперешнего состояния) говядину, крупяные и макаронные изделия и (особенно рекомендованную) тыкву. «Да есть ли они еще в магазинах?» — подумалось, ведь раньше он не обращал на тыкву внимание. В другой список он выписал ежедневные продукты: ржаной хлеб вечерней выпечки, молоко, свежая сметана, творог.

Составив списки, посидел немного просто так, ни о чем не думая. Порядок намного облегчал жизнь. «Ну-с, неплохо. — И он вздохнул и сделал на откидном календаре пометку для Нины Андреевны. — Во-первых, соусы теперь, пожалуйста, без обжаривания муки! Во-вторых, лук в бульон сначала отварить обязательно и лишь потом немного («немного» — подчеркнуто) обжарить!»

Да, какое-то время и ему и ей придется привыкать к новой диете.

* * *

Стали привыкать. Ко всему привыкает человек. Прессу полковник уже давно не читает, а чего читать, когда все и так ясно. Кооперативы растут как грибы. Вывески о платных туалетах все крупнее, ярче, все красивее разгораются. На каждом углу торгуют гвоздикой упитанные молодые люди. Проститутки дают интервью вроде известных артисток. Выступления молодежных ансамблей по телевизору то и дело сопровождаются откровенным глумлением над вчерашними святынями. Ко всему привыкает…

И еще с полгода или год прошел. «Все-таки быстро летит время», — спохватился вдруг полковник. Да-да, намного быстрее, чем раньше. А почему? Вот когда подпаском в деревне был он, как же это долго-долго день тянулся, а сегодня, например, пролетел день — и не заметил. С утра заседание в группе содействия в военкомате было. Долго беседовал с призывниками, ой беда! — многим трудновато в армии придется — и телом некрепки, и духом. Главное — духом! Потом наметили план выступлений в школах района (полковнику досталась восьмая школа, он уже в ней выступал как-то). После обеда продукты закупал, потом прогулка была небольшая по набережной, сделал десять снимков, наверное, часть будет из них удачной, но главное — проверил новую рамочку, которую сам сконструировал, и вставил в камеру. Теперь с этой рамочкой у него будут получаться кадры 18×24 мм, то есть в два раза меньше самых маленьких! Интересно, как же они будут выглядеть в альбоме? Вот так и день прошел, сидят пьют чай вечером с Ниной Андреевной.

— У меня подруга есть, — рассказывает Нина Андреевна, прихлебывая чай, — со своим мучилась лет пятнадцать, я его знаю — наш, совхозный, росточка сам такого небольшого…

Полковник больше молчит, улыбнется, может быть, лишь слегка, движение бровями сделает. А то и встанет, отставит стакан, пройдется, прогнется немного спиной. Нина Андреевна рассказывает, полковник по комнате похаживает, из стакана прихлебывает, улыбнется ей порой поощрительно, движение бровями сделает и опять похаживает, спиной прогибается. И вдруг словно выпадает из его глубин каких-то:

— Давайте… чай… пить…

Нина Андреевна прямо вся ошарашена, даже забормочет невпопад:

— Что… чего, может, Павел Константинович, чего-нибудь я не так? А? Может, мне пойти домой, а?