Полковник

— Я прошу вас, — говорил товарищ Мурасеев, — обратить серьезное внимание на собачек. Не подпускайте к ним никого, даже прежних владельцев, которые приходят их кормить. Чтобы они знали только вас. Второе: обязательно быть на работе опрятными, выбритыми и чтоб — ни грамма! Контингент у нас особый, вы знаете: кандидаты наук, доктора, ученые и так далее. А то вчера, Александр Иванович, признайтесь, ведь пропустили рюмочку на работе, а?

— Нет, — грубовато отвечал Сашка.

— Пропустил, пропустил, я ничего не хочу сказать, Александр Иванович у нас рабочий класс, надежный в этом плане человек… возможно, он сам и не принесет, а нальют ему, он и… так ведь? Какие еще будут вопросы?

— Как спецодеждой будете обеспечивать?

— Это больной вопрос, — всколыхнулся, вздыхая шумно, товарищ Мурасеев, — вы знаете, что была профсоюзная конференция, ставили этот вопрос, но в ВЦСПС нет такой должности, как ваша — сторожа-приемщика, — поэтому и ничем и не могут помочь вам даже в ВЦСПС. А так на складах все есть, и полушубки, и валенки, но-но-но… и еще раз — но. Мы же добровольное общество автовладельцев, куда ни придешь, везде тебе отказывают. Говорят, вы принадлежите автовладельцам, вот и спрашивайте с них.

— Но у нас ведь все же не частная лавочка!

— Правильно, не частная лавочка! — подхватил товарищ Мурасеев. — Но и не то, заметьте — типичное не то, что было у нас до сих пор везде! Абсолютно не то! Вот говорят — перестройка, перестройка, переход на хозрасчет, самофинансирование. Все теперь заговорили, а когда мы в одиночестве начинали — почему тогда никто не говорил?

— Время застоя было, — вспомнил Сашка газету.

— Правильно!

— Но инициативные люди были во все времена. Это мы, мы — инициативные люди — подгоняем обычно время, проториваем первые пути! Ведь если разобраться, все, что мы имеем, эти самые деньги автовладельцев, — это ведь не мифические какие-то там деньги, а самые настоящие, кровные, человеческие, так сказать. И очень по-умному надо ими распоряжаться. Тут вам семь раз отмерь — один отрежь! А то владелец вправе сказать: «Я плачу — будь добр, чтоб на сто процентов пошли они на разумное дело, а не на шаляй-валяй, как у нас принято!» И он будет прав, тысячу раз прав! Пора, давно пора кончать с расхлябанностью, с разгильдяйством, чтоб ни одна народная копейка — а автовладелец тоже народ, — так вот чтоб ни одна народная копейка не пропала, не исчезла, как сплошь и рядом мы видим. В повсеместном равнодушии б не исчезла, в этом — «моя хата с краю». Нет-нет, надо с этим кончать. Наша стоянка еще в годы застоя, как вы тут правильно заметили, была первым ростком, первой ячейкой нового экономического порядка. За нашей стоянкой, товарищи, потянулись, образовались еще семнадцать. Ну а сейчас, понятно, речь идет о создании комбината гаражно-технического обслуживания, который бы объединил все семнадцать платных стоянок нашей области. Вот так, товарищи.

Зарплату раздав и поблагодарив каждого за хорошую работу, еще долго сидел товарищ Мурасеев, писал, считал, чертил. Звонил телефон, Сашка вздрагивал, тряс сонной головой, Мурасеев брал трубку.

— Это овощная база?

— Нет, — грубо говорил Мурасеев, узнавая голос жены, — это вытрезвитель.

И опять считал, писал, чертил, опять звонил телефон, Сашка вздрагивал.

— Это клуб медиков?

— Вам же сказано русским языком — вы-трез-ви-тель! — и швырял трубку.

— Охо-хо-хо! — вздыхает товарищ Мурасеев, снимает очки, трет уставшие глаза и набирает номер. — Скворцов? Мурасеев Ве Ге, приветствую вас! Места у меня нет, но мы тут помозговали немного — временно могли бы поставить твой «Запорожец», но… нужна фотоэлектронная сигнализация. Я понимаю, что не можешь, у тебя ведь только лаборатория в подчинении… что? Нет? Ты — зам всего-то! Ну, нет так нет, на нет и суда нет… Что? Если будет тебе постоянное место, подумаешь? А в принципе-то смог бы? Смог. Несмотря на то что ты зам всего-то, да? Ну вот и давай, а? Да нам тут один обещал и, конечно, подвел. Что? А за времянку? А? Нет? За постоянку? Ну, черт с тобой! Будет, будет тебе постоянка, грабь, режь Мурасеева Ве Ге. А что ж ты со мной делаешь, разбойник!

Товарищ Мурасеев бросил трубку и, облокотившись, схватился за голову. Нет, за что ни возьмись — все с таким трудом достается, с невероятным! Как, что, за какие шиши — никого ведь это не интересует. Как ворота сделал товарищ Мурасеев, как ограждение, как вышку смотровую — все ведь досталось с таким невероятным трудом! Только вот собачки достались попроще. Сейчас, кровь из носу, валенки сторожам надо подшить. А то ведь ни по каким спискам им валенки не положены. Да и должности такой пока нигде не зафиксировано, ВЦСПС и не знает про такую должность. И опять товарищу Мурасееву приходится все пробивать, все доставать. Хорошо хоть, через военкомат он что-то, с кем-то, как-то… всё ж два генерала и десять полковников входят в инициативную группу. Да и сам военком в его положение входит…