Полковник

— С этого мужика, — говорил он Сашке, домой собираясь, — не бери за эстакаду, он нам то краски, то замазки принесет, то еще что-нибудь, — в дверях обернулся, — если недолго будет занимать… а если долго, возьми все же… копеек пятьдесят… Итак, если не возражаете, Александр Иванович, я покидаю вас!

— Не возражаю…

Работа все больше нравилась Сашке. Хотя и была немного странноватой. В чем эта странноватость, Сашка вникать особенно-то не собирался. Тепло, спокойно, ночь идет, деньги идут, скоро товарищ Мурасеев Ве Ге еще раз позвонит, расскажет, как развивался в дальнейшем наш легковой транспорт, потом обязательно пожелает спокойного дежурства и можно будет заводить будильник. Вот только через каждый час давать объявления — морока. Хотя, вероятно, они все же как-то отпугивают возможных нарушителей.

Однажды Сашка пожаловался на это Вите Козлову. Они подружились уже, и Витя частенько, машину поставив, заходил к Сашке. Допивали сперва Сашкино вино, чаще всего «вермут» в больших бутылках, а потом и Витя доставал что-нибудь из сумки. За рулем нельзя, а домой Витя брал все чаще и чаще, да почти что регулярно. Только до дому никогда не довозил — с Сашкой распивали. Опытным взглядом Сашка видел, что даже за то время, что он на этой стоянке, Витя Козлов стал попивать, помаргивать стал глазом, стал уже привычно в слове «вермут» делать ударение на втором слоге, все больше недовольным выглядел. «Ну, — спросит его Сашка по-дружески, — братан-то скоро выйдет?» — «Три месяца!» — буркнет Витя и нахмурится, тяжело так задышит, жарко…

И вот сидят они в бытовке, Витек уже привычно на судьбу жалуется, на то, что вот сейчас-то еще ничего, хоть и тяжело, но жить можно — и машина, и квартира. Конечно, гаража нет, но платная стоянка — великое дело: спокойно спать можно, так что жить можно, можно. А вот как брат-то выйдет, все ведь рухнет.

— Как все же незаметно, Александр Иванович, три года пролетели! Я даже и опомниться не успел — и вот я опять уже без машины! А разве человек может без машины?! — И Витя горько головою поник.

— Да не печалься, Витя! — говорит Сашка, утешая. — Давай, брат, еще по одной… у меня вот тоже — все бы ничего бы, морока через каждый час призывы по радио передавать. Всю ночь сон не в сон. Одна нервотрепка.

— Тю-у-у! — говорит Витя Козлов, переставая горевать. — Да я, Александр Иванович, сделаю вам реле времени, на маг ваши призывы запишу, заведем пружинку на будильнике, и спите! Оно само включится, когда надо, и все само передаст в эфир. А вы спите себе, спите…

— А получится?

— Тю-у-у… у нас же фирма, Александр Иванович, целый отраслевой НИИ по этому самому делу.

— Ну-у… век буду помнить, Витек.

— Сделаю! — Витя Козлов бьет себя в грудь. — Чтоб я для вас, Александр Иванович, и не сделал! Э-эх… жизнь-копейка!..

— И я… и я, Витек… я тоже к тебе… со всей душой, чем-то ты мне понравился, бесхитростный ты какой-то… вот что на душе у тебя… ну, насчет братовой машины, то и…

— Ах, чтоб ей, стервочке, ни дна ни покрышки! — горестно клонит голову опять Витек и тут же вскакивает. — Извелся! Верите ли, Александр Иванович, извелся! В пух и прах!

— Верю, верю… друг мой ситный…

— Извелся весь, до ос-но-ва-ния… всю ночь ведь не сплю, все думаю, думаю, думаю, — стучал Витя кулаком себя по лбу, — все думаю, ну как же я теперь без машины-то буду, верите ли, вот только напьюсь до отключения, то и отдохну.

— Верю, верю, друг ты мой сердечный… тебе сколько лет?

— Двадцать первый.

— Во-во, а мне полтинник скоро. Тебе, Витек, лишь двадцать первый, а мне уже даже и не сорок первый, а круглый полтинник.

— Бы-ы-ыло, — Витек стал икать.

— Что было, Витек?

— Ки-и-но… бы-ыло та-кое… «Сорок первый»…

— А-а-а… да я не к тому, а к этому… сын у меня вполне мог быть таким, как ты… на двадцать один-то год… а то Лариска… ей тринадцать только, поздно женился, как это говорится: «Пять по ногам да пять по рогам…» — да-а… Людка, падло, дочку бросила, живет дочка у бабки, у матушки, значит, моей… у меня мать, знаешь, во-о!

— И у меня, и у меня, Александр Иванович, — во-о!

— А у нее еще сосед-полковник — душа человек! Зайдешь с похмелья, всегда выручит. Слушай, Витек, давай за него по последней, а? Всегда выручит! Законный мужик!

9. ПЕТР КОНСТАНТИНОВИЧ

В обед с аванса первым делом — к полковнику, отдать червонец. Потом можно забежать и к бабке-лифтерше, у нее Сашка тоже брал семь рублей. Но сначала к полковнику. Момент возвращения долга — одна из редких минут в жизни, когда Сашка уважает себя. Со временем в этом довольно регулярном цикле — взять у полковника до пятого или до двадцать пятого десятку-другую и вовремя потом отдать — самым привлекательным стало именно это: долг вовремя отдать. Человек тебе поверил, выручил, но и ты его не подвел, возвращаешь вовремя. Хорошо, что есть на свете люди, которые верят еще в тебя, и хорошо, что ты при этом их никогда не подведешь! А это уже совсем не мало. Во всяком случае, на это вполне можно опереться в самую тяжкую минуту. И вот, дыхание утишив перед дверью, он звонит.

— Здравствуйте.

— Добрый день.