Полковник Империи

В одночасье Центральные державы получили удар, по сравнению с которыми наступление Третьякова в Померании выглядело мелкой шалостью. Раз – и огромной линии фронта не стало. А вместо него зияет зловещая дыра, затыкать которую просто нечем. Последние резервы были брошены на блокировку русских: прорыва на севере и отрядов вырвавшихся на свободу военнопленных.

И это не говоря о другом. Италия – это ведь не только ценный мех, но и много вкусного, диетического мяса. Она была важнейшей житницей Центральных держав, поставлявшая огромное количество сельскохозяйственной продукции и рыбы своим германским союзникам. Так что ее уход «из партии» делало невозможным ведение продолжительной войны, просто из-за стремительно нарастающих проблем с продовольствием.

Ну и геополитические последствия.

Даже если Центральные державы сумеют заткнуть дыру на новом Итальянском фронте, что само по себе выглядело чудом, лучше от этого им станет не сильно. Потому как Марсель вновь вступает в действие как главная Военно-Морская база Франция в Средиземном море. А обретение портов в Южной Италии позволяло Атланте начать нормально оперировать в центральной и восточной зоне Средиземноморья. То есть, создать закритические трудности для Османской Империи, которая уже почти год чувствовала себя там сухо и уютно, продолжая методично давить англичан в Египте.

Вся грандиозная мощь Центральных держав начала складываться как карточный домик. Казалось бы, какое место в этой войне занимала Италия? Ведь слабый вояка. Жидкий. Однако же его выбывание в сложившейся обстановке стало очень, крайне болезненным.

Максим же не просто заставил подписать спешно, буквально на коленке «состряпанные» акты, но и, пригласив местных журналистов, устроил пресс-конференцию. На которой присутствовал не только совершенно подавленного вида король Италии, но и Кайзер Германии. Мрачный, конечно, но от него ничего не требовалось, только присутствовать. Поэтому проблем он не создавал и создать не мог. Ему специально позволили переговорить в приватной обстановке с Виктором Эммануэлем III, чтобы тот передал правильное настроение этому нордическому усачу. Вроде как по ошибке или недосмотру. Но какая разница? Дело сделано. Страх посеян.

Именно здесь, при большом стечении народа и журналистов, и прозвучали манифесты «О мире», «О войне» и «О державе». И уже через несколько часов не только вся Италия знала об этих грандиозных новостях, но и весь мир. Разумеется, поверили не все. Но на это и не было расчета. Главное – подобный шаг создавал просто феерический бардак на юге французского фронта, где итальянские части стояли вперемежку с австро-венгерскими. А значит, что? Правильно. Отступить австро-венгерские части для закрытия образовавшейся «дыры» вряд ли смогут. Во всяком случае, в значимом количестве и быстро. А это, хочешь – не хочешь, распространит панику дальше, шире и глубже. В Берлине и Вене начнут принимать экстренные меры на нервах…

Глава 6

1916, 21 мая. Берлин

В этот раз Кайзерин посетила Генеральный штаб чинно и спокойно. Без криков, как в прошлый раз. Ее ярость была спокойной и взвешенной. И выдавала ее только чуть безумный взгляд окаймленный припухшими, покрасневшими веками. Видимо плакала. Долго и много. И мало спала. Ну и довольно значительный крестик, что она теребила в руках, не был для нее ранее характерен. А так — вон, теребила, оглаживала, чуть ли не почесывала, не отпуская, казалось, ни на минуту. Он был, правда, не шейный, а «ручной» для ритуального благословления. Но ее это нисколько не смущало. Как и мрачные черные цвета нарядов, словно бы она траур держит по близким людям.

— Господа офицеры, — холодно поприветствовала она кивком подорвавшихся со стульев Гальдера, Бека и прочих.

– Ваше Императорское Величество, – склонились они в уважительном поклоне.

– Рассказывайте, — процедила она сквозь зубы и уселась на стул за столом без всякого приглашения, даже формального. Те бы пригласили, но просто не успели и рта толком открыть.

— Что рассказывать? — Осторожно осведомился Гальдер, после небольшой заминки.

– Как вы собираетесь выпутываться из сложившейся ситуации. Насколько мне известно, вы не верили в то, что Меншиков может отправиться в Рим. Не понимали, зачем ему это нужно. И что теперь скажите?

Гальдер нахмурился и поджал губы. Возразить Кайзерин было нечего. Новость о том, что Италия заключила сепаратный мир с Антантой и перешла на ее сторону потрясло всех вокруг до глубины души, мягко говоря. Так-то народ отчаянно матерился. Такой подлянки от итальянцев не ожидал никто. «Бомбалейло» по всей Германии и Австро-Венгрии стоял такой, что теплом от «горящих задниц» можно было вполне уверенно растапливать ледник в Гренландии.