Полковник Империи

– Как-то так. Он настолько деятельный, что вокруг него постоянно что-то происходит. И это несложно установить. А вот до 26 августа – зловещая тишина. Словно его и не было вовсе. Словно…

– Хватит! – воскликнул Франц. – Отставить мистику!

– А что «хватит»? – возмутился Пауль. – Таковы факты. Максим Иванович Меншиков не существовал до 26 августа 1914 года. Вообще. Никак. О нём нет ничего. Ни прямых, ни косвенных сведений. Какие-то отголоски редких воспоминаний, которые на поверку оказались выдумками, не заслуживающими доверия. И всё. Мистика? Нет.

Это факт. Упрямый факт. Вы можете его как-то рационально объяснить?

– Нет… – мрачно ответил начальник Генерального штаба и, потирая виски, устало опустился в кресло.

– И я не могу. И вон Людвиг тоже не может. Если рационально, – произнёс Пауль и постучал пальцами по папке.

– А давайте, – хохотнул Людвиг, – ещё ритуалы всякие проводить начнем? Медиумов пригласим? С духами какими побеседуем? В конце концов, это открывает такие возможности! Раз – и вызвали для допроса, например, призрак Карла Великого!

– Не смешно! – холодно и жёстко произнёс Пауль.

– Вот действительно, – внезапно откинув шутливость, заявил Людвиг. – Не смешно! Вы, дружище, думаете, что нам предлагаете? Это Генеральный штаб, а не салон благородных девиц в подпитии. Неужели вы сами во всё это поверили?

– Поверил.

– Серьёзно?!

– Серьёзно.

– Ну хорошо, – после долгой паузы произнёс Бек, видя, что и Пауль, и Франц как-то слишком серьёзно восприняли все эти сказки. Особенно Смекер. – Мы не знаем, в Италии Меншиков или нет. Вы утверждаете, что в Италии. И это легко проверить. День-два. И сведения будут уточнены.

– Через день-два он будет уже в Риме.

– Допустим, – кивнул Бек. – А может, и нет. Не суть. Я внимательно изучил его кампании 1914 и 1915 годов, да и то, что он сейчас творит, тоже отслеживаю. И могу вам точно сказать – если вам кажется, что он делает что-то странное, то просто перекреститесь и выкиньте эту мысль из головы. Он всегда знает, что делает. И мыслит пусть и дерзко, но довольно рационально.

– Соглашусь с вами, – кивнул Пауль. – Полностью. Но вот одна беда – мы узнаём о его целях только после того, как он их достиг. То же сидение в Штеттине. Кто бы мог подумать? Очевидная ошибка. Он вполне мог прорваться к своим. Однако он всё равно окопался. И каков итог?

– И зачем он это сделал?

– Чтобы спровоцировать Ренненкампфа на действия, прекрасно зная его натуру. Это очевидно. Как и то, что в сложившихся условиях это вызовет цепную реакцию событий.

– Вы не думаете, что это случайность? – спросил, поведя бровью, Гальдер.

– Думал. Но в 1914 году он сделал так же. Помните его историю с дневником? Ту, из-за которой военный министр был снят с должности и отдан под суд, а великий князь Николай Николаевич младший и его сторонники, хоть и оказались «на коне», но на самом деле очень серьёзно подставились? Если бы эта история с дневником была одна – то да, обычная случайность. Мало ли, какие курьёзы бывают в жизни? Но вот наступает лето 1915 года. И Меншиков вновь проводит, казалось бы, безобидную комбинацию, манипулируя Ренненкампфом. И великий князь Николай Николаевич младший гибнет, как и его союзники. Меншиков действует, опираясь во многом на тот фундамент, который сам и заложил в 1914 году. По отдельности всё выглядит обычно. Но это только если их не объединять воедино. За какие-то две кампании Максим умудряется уничтожить всех явных конкурентов императора, устранив намечающуюся Великокняжескую фронду. Играючи. Раз – и всё: никаких сильных фигур, способных претендовать на престол России, вокруг Николая Александровича не осталось. Погибли. Случайность? Не думаю. Слишком много растянутых по времени совпадений. Всё это пахнет хорошо продуманной комбинацией. Прямо-таки воняет. И сейчас – тоже. Я могу пари держать.

– Допустим, – согласился Людвиг. – О том, что этот пройдоха опять себе отхватит большой и вкусный кусок, никто с вами спорить не собирается. Это очевидно даже людям, далёким от нашей деятельности. В то, что он недурной комбинатор, я охотно верю. Более того – не то что верю: убеждён! Но эльф… Это уже перебор.