Полковник Империи

Рискованно. Но он был уверен: стрелять не станут. Нет. Не должны. В конце концов, во дворце вряд ли спрятались перепуганные зайцы, помирающие от ужаса, охватившего их, через что и потерявшие всякую способность разумно мыслить. С психами, по идее, тоже должно быть небогато. Даже если Кайзер действительно сидит в резиденции. Ситуация-то безвыходная. Чай дворец, а не бункер: до подхода деблокирующих сил не продержаться. Начни стрелять – через четверть часа ни одного живого человека внутри не останется. Вон какая мощь подъехала. На каждом грузовике по пулемёту. Бронеавтомобили. В том числе пушечные. И целая толпа до зубов вооружённых солдат. С ними не поспоришь.

Так и оказалось.

Когда до парадного входа осталось шагов двадцать, двери распахнулись и вышел мажордом. Внимательно посмотрел на Максима Ивановича и достаточно торжественным голосом произнёс:

– Вас ждут. Прошу за мной.

Меншиков едва сдержался от ухмылки. Ждут его. Как же. Но это желание сделать хорошую мину при плохой игре было вполне правильно. Разумно. И ожидаемо. Кроме того, оно говорило о том, что немцы недооценили угрозу подвижных соединений и тупо подставились.

В сложившейся ситуации им нужно было либо всех членов правящей фамилии вывозить куда-ни-

будь подальше. В Баварию ту же. В горы. Либо наоборот – запирать в Берлине на каком-нибудь хорошо защищённом объекте, превращая в символ борьбы. Но, судя по всему, они поступили иначе.

Взвод Будённого двигался следом. Подтянутый и приведённый к парадному виду настолько, насколько это вообще возможно за столь непродолжительное время. В первую в мире роту ВДВ отбирали самых лучших штурмовиков, самых опасных. Никого в мире в те годы не было опаснее этих десантников в сопоставимом количестве. По дворцу они не расползались, обеспечивая безопасность нашего героя. Но и шалить себе не позволяли без приказа. У дверей, через которые Меншиков проходил, стояли слуги с весьма бледным видом. Но они держались. Цирк, безумно похожий на аудиенцию, продолжался.

И вот – та самая столовая, в которой в прошлом году Максим пил кофе с кайзерин. Двери открылись. И кто-то громко, удивительно торжественным голосом произнёс:

– Его высочество великий князь Вендов! – и стукнул какой-то палкой, завершая представление.

Меншиков аж вздрогнул. Всё-таки впервые так официально представили – с чувством, с толком, с расстановкой. Да ещё с титулованием «высочество», что было в известной степени лестью. Ведь по официальной родословной, каковой Максим уже обзавёлся, он хоть и был кровным родственником и Николаю II, и Вильгельму II, но далёкой. Считай – седьмая вода на киселе. Из-за чего прав на статус князя крови не имел, наверное. Во вся-

ком случае, сам Меншиков именно так и думал. Хотя, возможно, сыграло свою роль то, что формально он являлся правителем новообразованного государства на занятых германских землях. Там-то он вполне себе полнокровный и полноценный правитель с точки зрения феодального права и титул «Высочество» вполне употребим. Или нужно говорить «величество»? Он ведь формально самостоятельный правитель. В общем – точно он не знал, ибо никогда не задавался этим вопросом.

Замешательство длилось очень недолго. Секунду. Может быть, две. Он кивнул Будённому оставаться на месте и вошёл в столовую, где его уже ждали.

– Доброе утро, господа, – произнёс Максим, коротко кивнув. После чего выдвинул стул из-за стола и с некоторой вальяжностью сел на него. Специально демонстративно проскрежетав ножками по полу и громыхнув.

– Вы пришли взять меня в плен? – поинтересовался Вильгельм II, чей вид выдавал в нём крайнюю степень нервного напряжения.

– Да. Эта война зашла в тупик. Пора её заканчивать.

– Зашла в тупик? – удивился Кайзер. – Мне кажется, что она всё ещё оставляет шансы всем своим участникам.

– Не соглашусь с вами. С каждым днём войны правящие дома России и Германии всё ближе подходят к пропасти. А наши державы – к распаду. Война, безусловно, нужна. Государства – они как люди. Им претит статика. Их душат границы. Им нужно движение. Это аксиома. А движение – это война. Не такая глупая, как эта, конечно. Кто выиграет в этой войне? Не задумывались? Боюсь, что только тот, кто в ней не участвует.

– Вы так уверенно говорите этот вздор… – с некоторым раздражением заметил Кайзер.

– В войне выигрывает тот, кто получает с неё наибольшую выгоду. Так?

– Допустим, – нехотя согласился Вильгельм.

– Не допустим, а так, и только так. Кто в этой войне получает наибольшую выгоду? Из государств это прежде всего США, так как зарабатывает на масштабных поставках во все воюющие страны. Если отбросить державы, то главным выгодоприобретателем в текущей войне является крупный бизнес. Ни правящие дома, ни аристократы, ни крестьяне, ни рабочие, ни мелкие лавочники, ни даже держатели небольших заводиков. Все они – проигрывают. В выигрыше только крупные дельцы, жиреющие на военных заказах. Каждый день войны для них – маленькая победа. Вы скажете, что это не так?

– Они лишь часть государств, – осторожно заметила Кайзерин, опередив супруга.