Полковник Империи

Вечерело. Солнце уверенно стремилось рухнуть где-то за горизонтом. Генеральный же штаб Германской империи гудел как растревоженный улей, не думая об отдыхе и ночном покое. Которые сутки подряд. Конечно, люди не могли находиться столько на ногах. Но тех, что выхватывали несколько часов отдыха тут же в свободных комнатах, подменяли их коллеги. Решалась судьба всей войны и, возможно, Германии. Так что расслабляться никто не собирался.

Все вокруг ходили красноглазые. Всё вокруг было окутано клубами табачного дыма и навязчивым ароматом кофе. Кое-где пробивались нотки коньяка. Всё вокруг шевелилось и работало. Словно из последних сил, превозмогая переутомление – прежде всего умственное, при котором голова совершенно перестаёт что-либо соображать и с остекленевшим взглядом взирает на весьма несложные проблемы.

И вот в эту мирную среду трудолюбивых зомби ворвалась Кайзерин. Взвинченная, заплаканная и крайне раздражённая.

– Ваше императорское величество, – поклонился начальник Генерального штаба, ошарашенный этим вторжением.

«Июльское купание», произведённое Меншиковым летом 1915 года в Берлине, совершенно переменило все расклады в Генеральном штабе. Кайзер Вильгельм II не простил им ни своего позора, ни столь яркой росписи в собственной несостоятельности. Все генералы до единого, что состояли при Генеральном штабе, были отправлены на фронт с понижением в звании. В поля. Чтобы месить грязь, кормить вшей и бегать под пулями. Фигурально, конечно. Но после весьма комфортабельной штабной работы в Берлине – это наказание именно так и воспринималось всеми вокруг. И не только генералы, но и офицеры тоже. Вильгельм не каждый день прятался от русских в спальне жены и не горел желанием повторять сей славный подвиг, поэтому расправлялся с этими деятелями без всякого сожаления, без каких-либо попыток понять и простить. За одного битого двух небитых дают? Может быть. Но не здесь и не сейчас.

Новый же штат укомплектовали из подающих надежды молодых штабных офицеров невысоких званий. Им дали шанс. Что позволило в какой-то мере компенсировать неопытность и юность рвением и особым трудолюбием. Им было ради чего стараться и что терять. Так во главе Генерального штаба и оказался Франц Гальдер, сделав поистине головокружительную карьеру.

– Почему вы бездействуете?! – на грани крика поинтересовалась Кайзерин.

– Ваше императорское величество, мы делаем всё возможное…

– Вы не делаете!

– Мои люди уже падают от усталости. Я сам не сплю третьи сутки подряд.

– И что?! Жалкие оправдания! Где результаты?! То, что вы тут занимаетесь чёрт-те чем и устаёте, не делает вам чести! Почему мой муж до сих пор в плену?! Почему вы не заблокировали до сих пор Меншикова?! Неужели вся мощь Рейха не в состоянии справиться с одним полком?! Почему нет результатов?! Почему, я вас спрашиваю?! – едва не срываясь в истерику и уже совершенно не стесняясь, кричала она на Гальдера.

– Ваше Императорское величество, – обратился к ней Пауль Смекер, – вы позволите?

– ЧТО?! Что позволить вам?!

– Доложить.

– О чём вы можете мне доложить? – с нескрываемыми нотками презрения поинтересовалась она.

– Ситуация с командиром лейб-гвардии механизированного полка осложняется тем, что он не человек.

– Что вы несёте?! – раздражённо фыркнула она. – Я знакома с ним лично. Мы дважды встречались и беседовали.

– Если позволите, я расскажу обо всём, что удалось выяснить. Вас ведь интересует вопрос, почему Меншиков не вынудил вашего супруга подписать перемирие? Уделите мне всего несколько минут. Это многое прояснит.

– Звучит как бред, – покачав головой, произнесла она, – но извольте. Я слушаю.

И Пауль приступил к докладу. Спокойно, лаконично и обстоятельно он вывалил на неё всю ту массу наукообразной мистической чуши, которую стихийно собранный коллектив насочинял за последние пару суток. И про старший народ, и про проклятие, и так далее. А потом просветил её о том, что до 26 августа 1914 года такого человека, как Максим Иванович Меншиков, не существовало в природе. Ни под этим именем, ни под каким иным. Он внезапно объявился сразу на поле в Восточной Пруссии.

– Что, так уж и не существовало?

– Никто не знает, как он там оказался. До известных событий его никто в тех краях не видел. Да и в других тоже. Мы смогли найти настоящего бастарда Меншикова. Он умер. Давно. И он не был ни видом своим, ни характером похож на того мужчину, с которым вы имели честь беседовать. Меншикову выдали документы об окончании Николаевского кавалерийского училища. Очень престижно. Но он никогда не посещал этого учебного заведения. И никакого иного военного учебного заведения в России, Австро-Венгрии, Франции, Италии и Великобритании. Остаются, конечно, всякие дикие края, но у него явно очень серьёзная выучка. Допустимо, что он получал домашнее образование. Но где и как? Его должны были учить приглашённые специалисты. Много. Таких вещей не утаить. Но не осталось никаких следов. Так не бывает. Человек не может сразу рождаться взрослым, в мундире и подшофе.

– Странно… – задумчиво произнесла Кайзерин. – Очень странно.