Полковник Империи

Зимний дворец взорвали. Точнее, не сам дворец, а столовую. Прямо во время трапезы Самодержца Всероссийского. Вместе с ним погибли его супруга, младшие дети, включая наследника, и брат – великий князь Михаил. Что породило династический кризис. Те наследники, что рвались к власти раньше, погибли ещё в 1915 году во Франции, вместе с Николаем Николаевичем младшим. А оставшиеся имели права только номинально, проходя в сознании подданных не иначе как «седьмая вода на киселе».

Этим обстоятельством немедленно воспользовались организаторы покушения. То есть те самые люди, кто и в 1917 году воду мутил. В оригинальной истории, правда, они старались использовать амбициозных и, как правило, очень ограниченных великих князей. А здесь… здесь оказалось даже проще. Император умер. Прямого, очевидного всем наследника нет. По закону-то, конечно, найти можно, кого на престол посадить. Но эта не определённость позволила им спровоцировать созыв Учредительного собрания, только под новым названием. В этот раз его назвали по-старому – Земским собором, которому надлежало решить судьбу империи. Как ей жить, куда идти и быть ли монархией?

События повторялись. Иначе, на новый лад, но повторялись…

Татьяна Николаевна положила телеграмму, полученную от мужа, и, откинувшись на спинку кресла в своём кабинете, устало потёрла лицо. Штормградский дворец был практически в осаде. Она едва не взбунтовалась против самоуправства Хоботова, а тут ещё Максим прислал странную телеграмму:

«Не посещай Петроград. Это очень опасно. Сиди в Штормграде. Муж».

Великая княгиня встала и медленно прошлась по кабинету. Постояла немного у окна, выходящего во внутренний двор. Посмотрела на облака… далёкие облака, плывущие в небе. И скосилась на толстую папку, что ей недавно передала Марта.

Марта…

От одной мысли о ней Татьяну скривило. Поэтому, памятуя о безопасности, она заставила её развязать завязки и вручную перебрать каждый листок голыми руками. Осматривая. Прошла неделя. Следов отравлений не наблюдалось. Поэтому, тяжело вздохнув, Татьяна решилась посмотреть, что же там за послание такое монументальное от «любимой тётушки».

Подошла к столу. Села в кресло. Надела тонкие резиновые перчатки и, придвинув папку поближе, развязала завязки.

Сверху лежало запечатанное письмо.

Опасно.

Максим не раз рассказывал ей о том, как в былые годы травили. Поэтому она выдвинула ящик, достала оттуда противогаз с угольным фильтром и стеклянными очками. И только после того, как его надела, вскрыла письмо. Осторожно. Не сломав сургуч, которым для пущей достоверности было запечатано письмо, а осторожно срезав его. Письмо ведь было не в конверте, а просто свёрнуто и запечатано.

«Дорогая моя Татьяна, здравствуй.

Здорова ли ты? Всё ли хорошо с сыновьями?

Пишу тебе в эти нелёгкие времена, потому что боюсь, страшно боюсь за судьбу своего супруга…»

Великая княжна фыркнула, усмехнувшись, продолжила чтение.

«…Наша разведка смогла установить, что супруга твоего, Максима Ивановича, не существовало в природе до августа 1914 года. Его никто не видел,

не слышал, не знал. Он нигде не жил, нигде не учился…»

Кайзерин не очень сильно ораторствовала. Просто описала кратенько всё, что знала, и в завершение сказала, что не знает, какую судьбу уготовил его супругу Максим. Или как его правильно звать? Феанор? И предостерегла свою «любимую племянницу».

Сказать, что Татьяна Николаевна была шокирована письмом – ничего не сказать. Она несколько раз его перечитала, пытаясь понять – в чём подвох. Но всё тщетно. Текст был написан аккуратным, хорошо знакомым почерком тётушки совершенно серьёзно.

Чуть помедлив, она отложила письмо и начала разбираться с материалами, приложенными к нему. Там были копии справок и докладных записок разведки Генерального штаба, на основании которых Кайзерин и делала свои выводы.

Противогаз давно был отброшен в сторону. Равно как и перчатки. На столе, заваленном бумагами из папки, стояло вино и лёгкие закуски. Вино. Она выпила уже много. Очень много. Но её никак не брало опьянение. Только вызывало лёгкие мурашки по всему телу.

В дверь кабинета постучавшись вошла служанка.

– Татьяна Николаевна, к вам прибыл господин Хоботов.

– Хоботов? – повела она бровью. – Зови. И принеси ещё вина. И бокал Льву Евгеньевичу.

– Слушаюсь.

– И вот ещё. Марта во дворце?

– Мне это неизвестно.

– Выясни. Пусть придёт и подождёт в приёмной. Я позову.

Служанка вышла и, придержав дверь, пропустила внутрь коменданта Штормграда. Уставшего и заматеревшего интеллигента. Удивительного и очень странного человека. Татьяна посмотрела на него чуть мутным взглядом и усмехнулась. Пародия. Он ведь был одной сплошной пародией. Но, как это ни странно, справлялся с работой. Как? Никто не знал и не понимал. Не должен был. Но он справлялся.

– Татьяна Николаевна, – осторожно начал он, приближаясь, – мне сказали, что вы пьёте. Что-то случилось? Я могу вам помочь?

– Помочь? Ха!

– Я понимаю, – кивнул он, – гибель близких – всегда испытание. Ваши отец, мать, брат, сёстры и дядя… они… их гибель просто чудовищна.

– Вы немецкий хорошо знаете?

– Свободно. Читаю, пишу.