Полковник Коршунов

Самым отчаянным был молодой пастух Абдумаман. Беднее его не было в селении. Отец его был батраком. Хозяин, русский кулак Петренко, убил отца Абдумамана, засек насмерть. Мать умерла от горя. С детства Абдумаман пас чужие стада и ел чужой хлеб. Он рано привык сам защищать себя, не рассчитывая ни на чью помощь. Он был сильный и смелый человек.

Алы говорил о ружьях. Винтовка была заветной мечтой Абдумамана, и Абдумаман пришел к Алы.

Предсельсовета, связанный, лежал на земле. Когда пришли люди, Алы заткнул ему рот тряпкой. Потом Алы прошел к сараю во дворе сельсовета и сбил замок. В ящиках лежали новенькие винтовки.

Алы увел людей в горы. Он боялся выйти на дорогу, боялся наткнуться на дозор кзыл-аскеров[21] и решил отсидеться в горах, в укромном месте, неизвестном урусам. Он рассчитывал, что кзыл-аскеры пойдут по ложному следу.

Предсельсовета нашли только утром. Его развязали, и он позвонил в Каракол, в комендатуру.

Потом приехали на машине двое русских и Амамбет — секретарь райкома.

Они спрашивали, откуда винтовки, кто зачинщик, но киргизы не говорили. О винтовках не знал никто, кроме предсельсовета, а его выдавать боялись. Русские хорошо обращались с киргизами. Это были кзыл-аскеры — красные солдаты, пограничники. Но русские уедут, а предсельсовета останется. Предсельсовета — власть: и Алы, сын Джантая, и русские начальники останавливаются у него, дружат с ним.

Киргизы пили чай с кзыл-аскерами и угощали их беш-бармаком, но ничего не рассказали.

Только охотник Каче, веселый человек, певец и бедняк, незаметно от других пришел к начальнику русских к недолго говорил с ним с глазу на глаз.

Вечером русскому начальнику позвонили по телефону и сообщили, что село Воздвиженское захвачено басмачами. Пытались связаться прямо с Воздвиженским, но там никто не отвечал. Линия прервана.

Когда Амамбет собрал собрание и стал говорить речь, начальник русских и второй пограничник уехали верхом, и никто, кроме охотника Каче, не знал, куда они направились. А Каче улыбался, слушая Амамбета, и молчал.

Каче рассказал русскому начальнику, где прячется Алы. Ночью он должен был выйти из засады и пройти в Воздвиженское на соединение с Джантаем. Отряд мангруппы еще не пришел, и необходимо было задержать басмачей хотя бы до утра.

Комендант и уполномоченный поехали в горы, к месту, которое указал Каче. Место это называлось Чертов перевал.

6

Поднявшись высоко по тропинке, Андрей Андреевич сошел с нее и, с трудом пробираясь через густые заросли кустарника, стал карабкаться напрямик к вершине горы. Идти было трудно, — высота в несколько тысяч метров давала себя знать. Андрей Андреевич часто останавливался и отдыхал. Он расстегнул шинель, снял фуражку. Горный ветер шевелил его волосы.

Дойдя до перевала, он пошел тише, стараясь не шуметь, и внимательно следил за тем, чтобы камни не сыпались из-под его ног.

На самой вершине он прилег за острым выступом скалы и осторожно выглянул. Внизу, по другую сторону перевала, на расстоянии нескольких метров, была большая ровная площадка, поросшая травой и низким кустарником. От нее начинался почти отвесный спуск вниз, в огромную пропасть. Из пропасти тянуло прохладной сыростью. Площадка со всех сторон была окружена горами, горы скрывали ее, и пробраться к ней можно было только оттуда, где сидел Андрей Андреевич.

Два десятка оседланных лошадей мирно щипали траву, бродя по площадке. Человек двадцать киргизов лежали и сидели с винтовками в руках. Некоторые спали. Один, полуголый, сняв рубашку, искал в ней насекомых. Молодой киргиз в рваном халате лежал в стороне, подперев голову руками и глядя вниз, в пропасть. Другой, тоже молодой, но одетый богаче, даже с некоторым щегольством, тихонько пел монотонную песню и тренькал на маленькой балалайке.

Андрей Андреевич, затаив дыхание, подполз повыше. Он вынул маузер, проверил обойму и взвел курок. Из кармана шинели достал ручную гранату. Осторожно приподнялся, встал сначала на колени, затем на ноги, пригнувшись, держа оружие наготове, и вдруг выпрямился во весь рост.

— Ни с места! — крикнул он, поднимая гранату.

Люди вскочили. Страх и растерянность отразились на их лицах. Тот, который был без рубашки, зачем-то стал напяливать ее, но запутался в рукавах. Один, певший песню, низко пригнулся и прыгнул в сторону, — там лежала его винтовка.

Андрей Андреевич направил на него дуло маузера.

— По-русски понимаете все? — спросил спокойно.

Киргизы молчали.

— Кто двинется — пристрелю, — продолжал Андрей Андреевич. Теперь он говорил тихо и размеренно. — На меня нападете — гранату брошу, все к черту полетит. Поняли? Стойте спокойно. — Андрей Андреевич помолчал и улыбнулся. — Что делаете? К кому идете? К басмачам, к баям пристать хотите? Очень хорошо! Вот ты, — Андрей Андреевич дулом маузера показал на молодого киргиза в рваном халате, — ты помнишь царское время? ты помнишь шестнадцатый год? Хорошо жилось вам, киргизам? Весело? А?