Полководец

— Да какая разница. Ты сейчас с нами в одной лодке…

Его оборвало рявканье сразу двух орудий. Невольно перевел взгляд на галеру, подвергшуюся обстрелу. Ага. Порядок. И эти снаряды легли в цель, не выметнувшись наружу. А значит, заглотила посудина подарочек.

— Не трухай, Степа, — переводя внимание на механика, бодро произнес атаман. — Значит, так. Идешь к машинам и просто делаешь свое дело. Как вода начнет подбираться к котлам, стравливай пар. Но не раньше. Уяснил?

— Уяснил.

— Вот и ладно. Действуй.

И вновь взгляд зацепился за давешнюю галеру. Ну слава тебе господи, наконец-то запылала! Вот только радость оказалась недолгой. Потому что с другого борта прилетел гостинец. Хорошо хоть одно из ядер ударило в кормовую надстройку, похоже, разворотив его каюту, а второе — в мачту.

— Ох, йо-о!

Игнат едва успел увернуться, как бизань-мачта с жутким скрежетом и треском начала заваливаться вбок. Но не она по-настоящему была опасна для него, а лопающиеся тросы. Один из них пролетел у него над головой. Чуть ниже — и разнесло бы ее, как переспелую тыкву. Мачта же завалилась в море, отчего «Ласточка» накренилась и сбавила ход.

— Боцман!

— Тут я, атаман.

— Рубите тросы. За борт этот плавучий якорь.

— Уже делаем, Игнат Борисович.

— Атаман! — позвал Петр.

— Чего тебе, косорукий? — огрызнулся Демин.

— Десяток фугасок осталось. Все. Дальше только резаться, — доложил старший канонир.

— Ясно. Ну да все одно к одному. Ты хоть раздолбай кого-нибудь напоследок.

— Обижаешь, атаман, — сверкнул Петр белозубой улыбкой на закопченном лице.

При этом он не без самодовольства показывал в сторону пылающей галеры. А что, есть чем похвастать, но…

— Это я уже видел. Ты чем другим похвались. Иди давай. Вон того ушлого, что нам мачту порушил, приласкай. Уж больно наглый.

— Сделаем.

Пока разбирались с пробоиной и рухнувшей мачтой, Петр сдержал свое обещание и отправил на дно докучавшую галеру. Та уходила под воду под ужасающие крики прикованных к веслам гребцов. Экипаж и морские пехотинцы спешно покидали гибнущее судно, сражаясь за места в шлюпках. Надо заметить, шведы иллюзий не строили и подготовились в плане спасательных плавсредств.

— Атаман, гребное колесо порушило. Одного казачка зашибло, — доложил подошедший помощник.

— Твою в гробину! — уже привычно выругался Игнат. Да сколько можно! — Отправь в машину…

— Уже, атаман. Прикажешь ставить паруса?

— Петр?

— Отстрелялись, атаман. Мои пушкари готовы драться, — деловито навешивая на себя портупею с пистолетами, сообщил канонир.

— Ясно. Ничего еще не закончилось, братья казаки! — повысив голос и не прибегая к помощи рупора, прокричал атаман. — Пока казак жив, ворогу лучше поостеречься. Резали мы турка, выпотрошим и шведа. Пусть подходят, а мы уж расстараемся. Готовьтесь к драке!

В ответ из сотни луженых глоток раздался задорный крик. Никакого отчаяния и даже капли сомнения. Только злой задор и решимость идти до конца. И путь тот обещает быть хотя и кратким, но кровавым.

— Агап, дай весть Степану, чтобы спускал пар и выводил свою команду на палубу.

— Сделаю.

Игнат посмотрел на Петра и Ерему, командира абордажников. С ними он шел по жизни бок о бок лет десять. Для человека, связавшего свою судьбу с воинским ремеслом, большой срок. Однако сколько веревочке не виться, а конец один. Но ведь уйти можно по-разному.

— Ну что, братцы, близится наш последний час. Простите меня, если что не так.

— Да все так. И весело было. И боязно. И кровь не загустела в жилах. А то, что так-то… Ну а чем не славный конец? — пожав плечами, усмехнулся Ерема.

— Атаман, а может, того? Отправим машинную команду? Шлюпка целая имеется, — под свист спускаемого пара предложил вернувшийся Агап.

— Куда мы их отправим? Ты глянь, сколько шведа вокруг на лодках. Бойцы из машинистов, конечно, никакие, но уж как-нибудь за нашими спинами. Так, братцы, швед сейчас нас на абордаж будет брать. И выход у нас один. Захватить их галеру и уходить на ней. Все, что могли, мы сделали, «Ласточка» наша уж на ладан дышит. А там, глядишь, если догоним наш караван, то еще и поможем.

В этот момент раздался страшный грохот, и собравшиеся на юте[20] невольно обернулись. Одна из паровых бригантин, «Дрозд», сцепившаяся с вражеской галерой, словно раздувшись изнутри и окутавшись паром, выметнула обломки досок и щепу. Крюйт-камера у них уже должна была опустеть, судно накренилось, а следовательно, случилось то, чего опасался старший механик. Вода добралась до перегретых котлов, и те рванули.

— Царствие им небесное, — истово перекрестился Игнат, поддержанный товарищами. Но тут же вернулся к насущным вопросам: — За дело, братцы. Ерема, похоже, первой подойдет вон та галера, с правого борта. С нее и начнем. Картечницы не используй. Больше гребцов побьешь, а они, поди, православные.

— Понял, атаман, — уже позабыв о погибших на взорвавшейся бригантине, задорно ответил командир абордажников.