Полководцы Ивана Грозного и Смутного времени

С началом опричнины Ивана Грозного Хворостинин попал в число опричных воевод. Осенью 1565 г. в составе опричного корпуса он сражался с крымскими татарами под Волховом; в 1567 и 1569 гг. был первым воеводой сторожевого полка опричной рати в походе под Калугу, зимой 1567–1568 гг. командовал небольшим войском, прибывшим под Великие Луки по получении известий о приближении литовцев. В 1569 г. Хворостинину пожаловали чин опричного окольничего.

Как отмечает Д. М. Володахин, «это была первая самостоятельная победа Хворостинина. И единственный крупный боевой успех, добытый опричным корпусом без поддержки земских ратей»

Весной 1570 г. воевода получил назначение в Зарайск — сильную крепость к юго-востоку от Москвы, игравшую немалую роль в отражении крымских набегов. В это время крымские орды подвергли страшному опустошению южные уезды России, Иван IV со всей армией выступил к Оке, но Хворостинин не стал дожидаться подхода главных сил, вместе со своим помощником Федором Львовым двинулся к Рязани и напал ночью на татар, рассеявшихся для грабежа по ее окрестностям. В результате, как гласят скупые записи Разрядного приказа, воины Хворостинина «крымских воевод побили и языки многие поимали и полону много отполонили».

Опричники. Художник Неврев Н. В.

Вскоре отличившемуся воеводе доверили опричный отряд «на Рязани» для реагирования на известия о подходе татар. Однако в 1571 г. произошло событие, приостановившее его восхождение по карьерной лестнице: 12 мая крымская орда во главе с самим ханом Девлет-Гиреем подошла к Москве и сожгла ее дотла. Иван IV, во многом сам ответственный за случившееся, казнил воевод М. Т. Черкасского, В. И. Темкина-Ростовского и В. П. Яковлева, а Хворостинина, занимавшего накануне трагедии пост третьего воеводы передового полка и не решившегося послать своих людей на верную и бессмысленную смерть, царь всего лишь понизил до должности третьего воеводы сторожевого полка во время зимнего похода 1571–1572 гг. — таково было наказание.

Опричный корпус продемонстрировал полную неспособность защитить Москву без поддержки земских сил, и царю пришлось задействовать последние резервы, чтобы отразить новое нашествие Девлет-Гирея. Летописец уверяет, что хан собирался вернуть порядки двухсотлетней давности, чтобы «как при Батые было». Даже если это преувеличение, ясно: опасность над страной нависла более чем серьезная. Из-за нехватки войск пришлось привести ополчения из северных городов. Удалось собрать максимум 40 тыс. чел., неприятель же имел как минимум вдвое больше. Во главе армии встал кн. М. И. Воротынский, первым воеводой передового полка был кн. А. П. Хованский, вторым воеводой при нем — Хворостинин, который в действительности и командовал полком (обычная и в те времена практика — толковый заместитель при менее способном начальнике). В передовом полку насчитывалось около 4,5 тыс. человек, однако из них Хворостинину подчинялись лишь 950. С такими силами сорвать переправу татар через Оку он не смог, но затем нагнал наступавшего на Москву неприятеля и основательно потрепал его тылы.

Русский воин XVI века

30 июля началось решающее сражение, вошедшее в историю как битва при Молодях. Именно Хворостинину Воротынский, невзирая на его недостаточную родовитость, поручил оборону подвижной деревянной крепости — гуляй-города. Отбросив передовые части русских, татары прорвались к гуляй-городу, однако понесли тяжелые потери и к вечеру прекратили атаки. Они возобновили их 2 августа, когда над оборонявшимися уже нависла угроза голода, но вновь наступательный порыв крымчаков разбился о стойкость русских. Тем временем Воротынский начал обходной маневр, а Хворостинин вечером, проведя артиллерийскую подготовку, пошел на вылазку. Если бы главнокомандующий не подоспел вовремя, это могло закончиться катастрофой, однако опытный Воротынский не допустил такой оплошности, и под натиском с фронта и тыла татары обратились в бегство. В бою погибли многие родственники хана. После некоторых колебаний Девлет-Гирей решил отступить. Русские отряды преследовали врага, и еще долго, как говорили, крестьяне вылавливали из окрестных рек трупы неудачливых завоевателей.

Однако общая диспозиция и умелое взаимодействие войск, без которых успех оказался бы невозможен, — прежде всего заслуга Воротынского, что, конечно, не преуменьшает доблести и мастерства его менее родовитого соратника.