Полководцы кавказских войн

Есть символические ключи от сдающегося на милость победителей города-крепости или их нет как таковых — было уже все равно. Муравьев разъяснил окружающим так: Азия — не Европа. После этой небольшой заминки началась церемония капитуляции вражеской армии.

К русскому полководцу и стоявшему за его спиной муширу Вассиф-паше один за другим, прижимая руку к сердцу и склоняя голову, подъезжали турецкие генералы. Паши через толмача говорили примерно одно и то же:

— Это все ваше. И войско, и оружие, сложенное в Карсе, и запасы, и жители его, и сам город. Списков солдат, описей военного снаряжения у нас нет. Берите все и считайте сами...

Из рядов турецкой Анатолийской армии вынесли 12 полковых знамен, которые несли специально подобранные один к одному офицеры. Чуть ли не половина из них оказалась чернокожими африканцами. Султанские знамена, разрисованные надписями, богато украшенные кистями, рисовались на фоне пасмурного неба яркими красками. Знаменщики молчаливо приблизились к Муравьеву и остановились перед ним.

Из ближайшего русского пехотного батальона выступили такие же рослые унтер-офицеры и стали ассистентами у неприятельских знамен, у каждого по два человека. Потом знамена анатолийцев заколыхались, и процессия из 12 военных стягов двинулась мимо рядов русских войск, под возгласы «ура!», под музыку полковых оркестров, к осадному лагерю. Так знамена вражеской армии стали почетными трофеями армии победителей.

Таким стал финал победы русского оружия в Крымской войне над турецкой Анатолийской армией, праздник взятия Карской крепости. То было большое воинское торжество.

Когда знаменная группа с трофейными знаменами стала удаляться, в рядах поверженной армии местами началось некоторое волнение. Оно было вызвано тем, что некоторые полковые и батальонные командиры начали возбужденно кричать своим солдатам, что виновники такого позора не они, а англичане и паша Вассиф.

Когда минутное нервное возбуждение улеглось, мимо главнокомандующего кавказскими войсками и мушира Вассиф-паши, восседавших на конях, потянулось султанское ополчение. Колонну редифа возглавлял Стамбульский гвардейский батальон, отли-

«?SL чившийся при защите Шарохских высот. Впереди ехал верхом его командир — Абдеррахман-паша.

Распускаемый по домам редиф нестройной толпой потянулся по дороге. Лица солдат изобличали сильное изнурение и полное равнодушие к происходящему. Ополченцы несли на себе жалкий походный скарб, котомки и тряпье, неизвестно где добытое, которым спасались от холодов. Понурые на вид офицеры редифа имели при себе сабли и пистолеты.

Пропустив мимо себя редиф, генерал-адъютант Муравьев со свитой подъехал к депутации почетных горожан Карса. Старейшие из них на жестяной тарелочке преподнесли «главному муши-ру русского царя» сухую тонкую лепешку из пшеничной муки — лаваш с солью. Николай Николаевич сказал почтенным городским жителям:

— Ведите себя хорошо, законопослушно, и тогда вам не будет никаких обид...

После этого русский главнокомандующий объехал регулярные войска Анатолийской армии. Собранные в полки и батальоны стрелки — турки и арабистанцы, сувари — спешенные кавалеристы, артиллеристы полевых и крепостных батарей стояли нестройными толпами за спинами пашей и офицеров. Над рядами анатолийцев стояла гнетущая тишина.

Капитуляция во все времена оставалась капитуляцией. Но на всякий случай орудия близстоящих русских батарей были заряжены картечью. Возле пушек с зажженными фитилями стояли молчаливые канониры. Но в тот день на берегу Карс-чая все обошлось без эксцессов. Ослепленных ненавистью к гяурам фанатиков «священной войны» — джихада в рядах сдававшихся в плен просто не нашлось.

День капитуляции Анатолийской армии оказался праздником не только для победителей. После объезда ее рядов царский наместник приказал допустить теперь уже военнопленных оголодавших турецких солдат и офицеров к заранее приготовленному для них обеду. Он состоял из русских щей с говядиной и каши. Все это было наварено в большом количестве в котлах, стоявших на речном берегу.

Пока продолжалось угощение побежденных, Муравьев в присутствии мушира Вассиф-паши сделал смотр драгунам и конноартиллерийской батарее. Ее командир Есаков продемонстрировал, как батарейцы слаженно выезжали на позиции, снимали орудия

с передков. Только стрелять холостыми зарядами было нельзя, поскольку в орудийных стволах находились заряды картечи.

Тысячи накормленных военнопленных-анатолийцев со своими личными вещами партиями, в сопровождении конных конвоев, потянулись на восток, к государственной границе России. Только часть плененных оставалась в осадном лагере для использования на различных работах и для ухода за своими же ранеными и больными, которых набралось в крепостных госпиталях немало.

Рано утром следующего дня солнце сквозь разрывы облаков высветило над Карской цитаделью российский флаг. И тогда в поверженной крепости, среди армейских палаток осадного лагеря, на бастионах Шарохских высот — всюду началась под возгласы «ура!» традиционная победная, праздничная пальба.

САМАЯ БЛЕСТЯЩАЯ ПОБЕДА КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ