Полководцы Петра Великого

«Турки, ободренные отступлением русской армии, с рассветом устремились с разных сторон бесчисленными толпами, замедляя движение; каждую минуту наши войска должны были останавливаться и отбивать нападения. В течение шести часов русская армия могла пройти не более семи верст; наконец, утомленная чрезмерным зноем и жаждой, принуждена была остановиться на обширной равнине, прилегающей к р. Прут…»

Когда турки – янычарская пехота и конница спагов (подобие поместного ополчения) – трижды атаковали защищенный рогатками русский походный лагерь, полки голицынской дивизии отбивались ружейной стрельбой почти в упор и пальбой полковых пушек в толпы нападающих. Они заряжались двойными зарядами, ядрами и картечью. Каждый раз турки в «не малой силе к рогаткам приходили», но были всегда и везде отбиваемы.

В тех четырехдневных боях у Прута русские потеряли убитыми 752 человека, без вести пропавшими 732, ранеными 1388, а всего выбыло из их рядов 2872 человека. Большие потери значились в голицынской дивизии. Так, ее лейб-гвардии Преображенский полк в один день, 9 июля, потерял 443 человека (убитыми 63, умершими от ран 13, пропавшими без вести 69, ранеными 298). В тех боях судьба хранила командира дивизии, который всегда находился там, где было всегда жарче. О личной храбрости князя Михаила Михайловича русская армия знала давно.

Генерал-поручик князь М.М. Голицын был в числе тех военачальников, которые на военном совете в походной палатке у заросшего камышом берега Прута решительно высказались за готовность сражаться до конца и умереть в бою, но не осрамиться перед османами. У историков сомнений нет в том, что свое слово они бы сдержали вместе с подчиненными им нижними чинами и офицерами. Михаил Михайлович на том военном совете ручался за свою дивизию.

Когда после заключенного перемирия русская армия двинулась к речной переправе через Днестр у местечка Могилев, царь Петр I находился в рядах голицынской дивизии «При Преображенском полку шел сам Его Царское Величество с обнаженною шпагою». На устройство моста ушло четыре дня, и все это время войска стояли в боевой готовности.

После возвращения из Прутского похода Голицын направился со своими полками к Смоленску, встав в городе-крепости на временные квартиры. Недоставало только 1-го батальона преображенцев подполковника князя В.В. Долгорукого, который вошел в личный конвой государя. Потом по царскому указу он оказался в Ингерманландии, чтобы вписать в свою полководческую биографию еще одну яркую страницу.

…Свои последние победы в Северной войне полководец князь М.М. Голицын добыл для России на земле Финляндии и на водах Балтийского моря. Волей судьбы командиру петровской гвардии довелось блеснуть и своим адмиральским дарованием. Такое в мировой военной истории встречается нечасто.

В 1712 году царь Петр I решил начать наступательные операции в восточной части Шведского королевства – в Финляндии. Там неприятель держал значительные армейские силы, а в прибрежных водах сильный корабельный и гребной флот. Шведы бдительно и с достаточной надежностью стерегли выход из Финского залива в открытое море.

Понимая необходимость свободного выхода на просторы Балтики и завоевания Финляндии, которая должна была стать «козырной картой» российских дипломатов на предстоящих переговорах со Швецией о мире, Петр I озаботился продолжением в этом регионе войны. Сюда были направлены дополнительные войска, стали усиляться крепости, ускорилась кораблестроительная программа, и были направлены лучшие военачальники.

Среди них был и генерал-поручик князь М.М. Голицын, продолжавший командовать полками лейб-гвардии Преображенским и Семеновским, сведенными в гвардейскую бригаду. Петровские гвардейцы на протяжении всей Северной войны выступали то в роли ездящей (конной) пехоты, то в роли морского десанта, то в роли рядовых гребцов на галерах, скампавеях и мореходных лодках, то в роли простых землекопов на строительстве фортификационных сооружений.

Голицын по царскому указу, передав часть полков своей дивизии в Померанский корпус князя А.И. Репнина, прибыл в хорошо знакомую ему Ингерманландию. Там он становится ближайшим помощником (по армейской части) генерал-адмирала графа Ф.М. Апраксина. Воевать им предстояло и на море, и на суше.

В Санкт-Петербург Михаил Михайлович прибыл в мае 1712 года и за отсутствием Апраксина принял под свое командование полевые войска (Ингерманландский корпус). Как опытный военный администратор, он сразу же навел в корпусных войсках «ревизию»: в полках вместо 11,8 тысячи человек оказалось всего 9 тысяч солдат и офицеров. То есть недокомплект армейских сил, которым предстояло выступить в поход от берегов Невы в Финляндию, оказался огромен.

О результатах «ревизии» было доложено Правительствующему сенату. Тот, рассмотрев представленный на рассмотрение «табель» и опасаясь царского гнева, принял самые решительные меры. В столицу стали спешно собирать рекрут, лошадей, недостающее воинское имущество. Но такое мобилизационное дело по разным причинам шло трудно и медленно.