Полководцы Петра Великого

«Около полудня полки левой колонны русских войск, приблизясь к лесу, были встречены неприятельским арьергардом. Пользуясь численным превосходством, шведы обогнули правый фланг Ингерманландского полка и стали теснить его. Вскоре прибыл Семеновский полк, потеснивший обходную колонну шведов; но неприятель так люден был, что и у оного фланга захватывать стал, того ради послали Преображенский полк (которого тогда только 3 батальона было, а четвертый был, как выше помянуто, на Дону), да батальон Астраханский.

Эти четыре батальона, обойдя левый неприятельский фланг, дружно ударили в штыки, так что неприятель, не выждав атаки, стал отступать к главной позиции, преследуемый сквозь лес, причем наши захватили 3 пушки и 4 знамени и взяли в плен полковника Шталя и несколько офицеров.

Петр, пройдя перелесок, устроил все свои войска и, имея на правом фланге пехоту, а на левом драгун, повел решительную атаку на главную позицию. Упорный бой продолжался до 3 часов пополудни; успех долго не склонялся ни на ту, ни на другую сторону, наконец, шведы подались назад, потеряв еще 8 орудий, отступили к вагенбургу…»

Князь М.М. Голицын командовал своими полками, как говорится, прямо на передовой, под хорошо знакомый ему свист мушкетных пуль. Командного пункта не имел, будучи всегда там, где кипели схватки. Он лично поднимал батальоны в атаки и контратаки. Распоряжался настолько умело, что вызывал восхищение подчиненных ему офицеров. Более того: нижние чины верили в звезду своего генерала.

Растроганный царь Петр I тут же, на поле брани, произвел Михаила Михайловича Голицына в чин генерал-поручика, наградил «персоной» – своим драгоценным миниатюрным портретом, украшенным бриллиантами, для ношения на шее. И высочайше представил ему право просить у него, чего только он пожелает еще в награду.

Голицын, отличавшийся прямотой суждений, на удивление всем окружающим сказал царю на то твердо: «Прости, государь, князя Репнина».

Разжалованный за поражение в головчинском бою в рядовые генерал от пехоты А.И. Репнин, сражавшийся у Лесной в рядах лейб-гвардии Преображенского полка, к числу друзей Голицына не принадлежал. Более того, отношения между князьями были неприязненными. Петр I об этом знал, и потому высказанная просьба его немало удивила. Но новоиспеченный генерал-поручик ему пояснил:

«Что значит вражда личная между нами, когда Отечество и ты, государь, нуждаетесь полезными людьми?»

Князь Репнин был прощен царем. А Михаил Михайлович за высказанное благородство получил от Петра I еще одну награду – 800 дворов крепостных крестьян. Два князя, которые очень гордились своей родословной, после этого помирились и все оставшиеся годы между собой ладили. Один не вспоминал тот свой «прямой» разговор с царем-батюшкой, другой – о снятой с него в тот день царской опалы. Но о том были прекрасно наслышаны близкие им люди, гвардия да и царский (императорский) двор.

Обычно пишут, что все сражавшиеся в битве при Лесной были пожалованы медалью с изображением Петра I на коне; над его головой две Славы держали корону с надписью: «Достойное достойному». Но в том случае памятная серебряная медаль вручалась только наиболее отличившимся из числа старших и младших командиров. В лейб-гвардии Преображенском полку, например, такими медалями за отличие в сражении наградили только 39 офицеров, 19 сержантов, 16 каптенармусов и 53 капрала. То есть всего 127 человек.

…В генеральном сражении Северной войны, разыгравшемся под осажденной шведами Полтавской крепостью, генерал-поручик князь М.М. Голицын вновь командовал гвардией, полками Преображенским и «своим» Семеновским. Петр I перед битвой обратился к любимым им «потешным» с призывным словом, говоря о несчастьях, которые угрожают Отечеству в случае победы «свейского» короля Карла XII.

Этот эпизод описан генералом от инфантерии и членом Правительствующего сената Российской империи военным историком П.О. Бобровским так: «Объезжая войска, Государь остановился перед гвардией, вызвал вперед всех штаб– и обер-офицеров и, сняв шляпу, сказал:

«Вы были самовидцы, колико дерзкие неприятели храмов Божьих православного нашего закона в конския обратили стойла, колико осквернили алтари, попирая ногами святыню, на которую и зрети недостойны, ругаясь обрядом святым и посмеяваяся истинной нашей вере. Вам известно, что кичливый и прозорливый их король войску своему расписал уже в Москве квартиры, генерала своего Шпарра пожаловал генерал-губернатором Московским и любезное наше отечество определил разделить на малые княжества и, введя в оное еретическую веру, совсем истребить.

Оставим ли такие ругательства и прегрешение наше без отмщения? Да не будет!»

В ответ ему подполковник лейб-гвардии Семеновского полка князь Михаил Михайлович Голицын, выходец из «потешных, сказал от имени преображенцев и семеновцев: