Полководцы Петра Великого

Появление русских на окрестных высотах ошеломило шведов: они не ожидали увидеть столь быстро своих преследователей. На берегу началась паника, часть солдат перестала слушать приказы своих офицеров. Кто-то бросался в днепровскую воду, чтобы на подручных средствах – бревнах, бочках, сломанных повозках – переплыть Днепр. Но такие отчаянные люди, попадая на речную быстрину, тонули.

Михаил Михайлович, командовавший погоней, оказался в затруднительном положении, поскольку неприятеля у Переволочны было заметно больше. Тогда он пошел на военную хитрость. На удаленных от берега холмах Голицын построил для атаки спешенных всадников, а на более удаленных флангах приказал расставить лошадей. Создавалась видимость «многолюдства» преследователей. По всему фронту «атаки» стали бить в барабаны. Шведская армия оказалась прижатой к воде.

О последствиях голицынской военной хитрости в «Дневнике военных действий Полтавской битвы» записано так: «По положении ружья и по сдаче познал неприятель, что видимый фрунт – лошади, на которых приехала Гвардия, а не войско, и того ради многие драли на себе волосы, грызли пальцы и скрежетали зубами. При той здаче взято бунтовщиков Мазепского войска 220-ть человек».

Несмотря на то что неприятель имел хорошо видимое превосходство числом людей, князь М.М. Голицын решительно потребовал от него безоговорочной капитуляции. Шведские военачальники не сразу приняли такое предложение русских, которые окружали королевскую армию, прижатую к Днепру со всех сторон. Царский генерал дал им совсем немного времени на размышление.

Подоспевший с новыми силами светлейший князь А.Д. Меншиков взял командование на себя. Он вынудил генерала Левенгаупта, которого король Карл XII назначил за себя командующим разбитой армией, сложить оружие. О том, чтобы шведам бежать от Переволочны на юг, прорываться к туркам, речи в их стане на речном берегу уже не велось.

Во время торжеств в первопрестольной Москве по случаю победы под Полтавой состоялся триумфальный вход в столицу полков русской армии. Вслед за трубачами и литаврщиками по улицам и площадям города шел батальон лейб-гвардии Семеновского полка, особо отличившегося в сражении при Лесной. Семеновцев вел генерал-поручик князь Михаил Михайлович Голицын, хорошо узнаваемый москвичами.

Другой гвардейский полк, которым он командовал в битве – Преображенский, – открывал «полтавскую» часть торжественного шествия. И здесь имя командира петровской гвардии было у всех на устах.

…В следующем, 1710 году Голицын был отправлен с полками на север, под осажденный город-крепость Выборг. Он содействовал там генерал-адмиралу Ф.М. Апраксину в овладении этой сильной крепостью, которую русские войска за несколько веков не раз безуспешно осаждали. Взятый Выборг обезопасил строящийся Санкт-Петербург со стороны Карельского перешейка, то есть со стороны Финляндии, бывшей тогда частью Шведского королевства.

Через год князь М.М. Голицын воевал уже на южных рубежах государства, на украинской земле, защищая их от набегов крымских татар. Одновременно ему пришлось усмирять бунтующих против царской власти запорожцев, атаман которых Костя (Константин) Гордиенко оказался на стороне изменника гетмана Мазепы и шведского монарха, нашедших убежище во владениях турецкого султана.

Затем последовало участие в Прутском походе 1711 года: гвардейские полки традиционно сопровождали в войне и походах царя Петра I. Если не всем полком, то одним из батальонов. Преображенцы и семеновцы являлись телохранителями государя «всея России». Исходя из этого, можно сказать, что Михаил Михайлович был негласным начальником личной охраны самодержца из Романовых.

Путь к берегам Прута для полков голицынской дивизии в силу весенних невзгод оказался труден, о чем Михаил Михайлович извещал главнокомандующего генерал-фельдмаршала Б.П. Шереметева. Тот в ответ на царские «поторапливания» писал Петру I о том, как трудно идет сбор войск на войну с турками. В одной из таких отписок говорилось:

«Пишет ко мне Семеновского полка полуполковник Голицын, что марта 26 числа в Бобруйске будет реку Березу перебираться на судах, и пишет, что многие лошади померли и достальные все стали: от самого Шклова, не токмо сена, и оржаной соломы с довольством не бывало. Писал же ко мне, что будет сбираться в Глуске».

Когда русская армия, столкнувшись с армией великого визиря и крымской конницей, стала отходить к берегу реки Прут, до которого надо было пройти семь верст, дивизия князя А.И. Репнина шла в ее арьергарде. Гвардия – Преображенский, Ингерманландский и Семеновский полки – «обложась с обе стороны от неприятеля рогатками, которые несли на себе», отбивала один наскок вражеской конницы за другим. Военный историк П.О. Бобровский писал о том отходе: