Читаем Полководцы, прославившие Россию полностью

Но прав оказался старый князь, тревожные времена настали для Руси, наседали враги, как с юга, так и с севера, и надо было готовиться к войне. Уже с малолетства Владимиру пришлось участвовать в дальних военных походах, в опасных битвах, а совсем скоро и самому возглавить войско, чтобы противостоять набегам опасных кочевников – половцев.

Половцы были давним противником Руси, разоряли набегами земли славян, грабили и убивали. Их лёгкая конница быстро перемещалась, наездники были вооружены луками, и, ловко поражая на расстоянии русских воинов, половцы уклонялись от решительной битвы. Владимир принял решение больше не дожидаться нападения половцев, а идти в степь, на территорию противника, и там бить неприятеля.

Когда молодому полководцу едва исполнилось двадцать пять лет, за его плечами было уже двадцать успешных походов, а всего за свою жизнь Владимир Мономах принял участие в восьмидесяти трёх войнах. «Великий путь» – так позже в своих воспоминаниях будет он называть каждый из своих военных походов.


«Не хвалю ни себя, ни смелости своей, но хвалю Бога и прославляю милость Его за то, что Он меня столько лет оберегал от смертных опасностей, и не ленивым меня создал, на всякие дела человеческие годным».

После того как Владимир Мономах стал великим князем Киевским (или архонтом на византийский манер), русские войска совершили очередной крупный поход в степь и захватили три половецких города. Главная битва состоялась в 1111 году на реке Сальнице. Половцев было так много, что в начале битвы они сумели полностью окружить русское войско и уже предвкушали победу. Но русская дружина под предводительством Владимира Мономаха собралась с силами и, сохраняя боевой порядок, ударила в самый центр неприятеля. Половцы не выдержали решительного натиска и бежали, бросая оружие. После такого разгрома половцы навсегда откочевали от русских границ.



Большая заслуга Владимира Мономаха в этой победе заключается ещё и в том, что именно он убедил русских князей объединить силы и выступить против половцев вместе, одним фронтом.

Разбив половцев, главного противника Древней Руси, Владимир Мономах принялся за обустройство мирной жизни. Он обратил своё внимание на простой народ, как трудно и бедно живут его подданные. Тогда мудрый князь изменил законы таким образом, чтобы богатеи не могли больше притеснять бедняков. Так возник документ, который назывался «Устав Владимира Мономаха» – свод законов, послуживший основой для дальнейшего развития российского законодательства.

Однако великий князь Владимир Мономах был не только успешным полководцем и выдающимся политиком. В нём не угасло детское стремление к знаниям, он много читал, развивался. В итоге он и сам стал писателем. До нас дошли его литературные сочинения, наполненные глубоким смыслом и благочестием. «Поучение детям», «Летопись жизни», «Письмо Олегу» – эти произведения, написанные князем почти тысячу лет назад, и сегодня не утратили своей актуальности.


«Что умеете хорошего, то не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь».

Также князь Владимир отредактировал и дополнил летопись «Повесть временных лет» – наш главный исторический документ, повествующий о становлении Российского государства.

Когда Владимир Мономах скончался, о нём горевал весь народ, а летописец оставил такое свидетельство: «Народ плакал по нём, как дети плачут по отце или матери. Слава его прошла по всем странам, был он братолюбец, и нищелюбец, и добрый страдалец за Русскую землю».


«Старых чтите, как отца, а молодых, как братьев».

Символом княжеской власти на долгие годы стал головной убор Владимира Мономаха: искусно изготовленная шапка, отделанная красивым редким мехом, драгоценными камнями и золотом. После многие русские цари носили эту шапку Мономаха с честью и гордостью за своего великого предшественника.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное