Читаем Полководцы, прославившие Россию полностью

– Бейтесь! Ни шагу назад! – отвечал Александр.

Выждав, когда противник завязнет в боевом порядке русского войска, князь дал сигнал к атаке засадному полку. Нападение было таким неожиданным и сокрушительным, что рыцари дрогнули и побежали! Ещё целых семь вёрст гнали новгородцы неприятеля по льду Чудского озера, чтобы навсегда отбить у врагов охоту нападать на русские земли.

Победа в Ледовом побоище вошла в историю, и в честь неё учреждён всенародный праздник – День воинской славы России.


«Не в силе Бог, а в правде».

Александр Невский, за всю жизнь не проигравший ни одной битвы, был любим народом, и по сей день его почитают потомки. Во многих городах есть памятники Александру, про него снимают фильмы и сочиняют песни. В память о славных деяниях Невского даже учредили особый орден его имени, который вручался и вручается выдающимся гражданам за служение Отечеству.

Вероятно, прозвище Невский Александр получил не сразу после победы над шведами на Неве: впервые оно упоминается уже в источниках начала XV века. Во многих летописях Александра также называют Храбрым в знак уважения и признания его отваги и смелости, которые он проявлял в защите русских земель и борьбе с врагами Руси.

Дмитрий Донской

Князь Московский, собиратель земли русской, победитель Куликовской битвы

1350–1389 гг.

Собирателем земли русской князя Дмитрия назовут много позже, а пока что этот мальчик, совсем рано лишившийся отца, великого князя Московского Ивана Красного, рос себе потихоньку на княжеском дворе. Его матушка княгиня Александра Ивановна следила, чтобы её старший сын прилежно постигал науку московской политики, заключавшейся в сочетании силы и милосердия, и постепенно приобретал ту духовную мудрость государственного правителя, за которую впоследствии был особенно почитаем современниками.

«Воспитан же был он в благочестии и славе, с наставлениями душеполезными, – говорится в „Слове о житии Дмитрия Ивановича“, – и с младенческих лет возлюбил Бога. Еще юн был он годами, но духовным предавался делам, праздных бесед не вёл, непристойных слов не любил и злонравных людей избегал, а с добродетельными всегда беседовал».

Времена на Руси были тогда тревожные, русскую землю обременяло татаро-монгольское иго, тяготила длившаяся уже более ста лет зависимость от Золотой Орды. Уже не раз русские князья выходили биться с Ордой, да никак не могли совладать с могучим противником. Подрос князь Дмитрий, набрал силу, пришёл и его черёд испытать воинскую удачу.

Стал Дмитрий готовиться к военному походу, как говорил его знаменитый предок Владимир Мономах, – великому пути. Надо было собрать силы по всей Руси, объединить разрозненные княжества в одну команду. Много времени и старания приложил молодой князь, чтобы пресечь княжеские разногласия, «собрать земли» вокруг Московского княжества и установить центр власти в родном городе князя – Москве. Вдобавок озаботился Дмитрий и тем, чтобы укрепить защиту Москвы на случай внезапного вторжения неприятеля. Именно при князе Дмитрии стены и башни бывшего деревянного Кремля были построены из белого камня.


«И на страже земли Русской мужественно стоял, беззлобием отроку уподобляясь, а умом – зрелому мужу…»

Из «Слова о житии князя Дмитрия Ивановича»

Наконец к концу лета 1380 года собрал князь Дмитрий большое войско и выступил в поход.

Встреча с татарами произошла возле места, где встречаются реки Непрядва и Дон. Русские войска переправились через Дон, чтобы бить неприятеля в чистом поле. Князь Дмитрий сразу после переправы приказал сжечь мосты, дав понять татарам, что отступать не собирается. Противник тут же попытался атаковать княжескую дружину, мешая развернуться в боевой порядок, но был отброшен. Вскоре войско князя Дмитрия построилось для битвы. Дмитрий Иванович хорошо знал историю и помнил, как его предок Александр Невский разгромил на Чудском озере рыцарей Ливонского ордена, оставив часть своей дружины в засаде. Дмитрий поступил так же: засадный полк под командованием серпуховского князя Владимира и воеводы Дмитрия Боброка Волынского скрылся в лесу неподалёку, чтобы в решающий момент вступить в бой.



Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное