∀поллон против Олимпа

— Свидетельствую тебе, хозяин, не может смертная дева обладать столь неземной красой, как новая пифия! — сказал раб торговцу Тихону.

Хозяин отдыхал после долгого базарного дня и, расслабленно попивая вино, слушал доклад слуги, посланного в Дельфы узнать виды на урожай. Пророчица пообещала полное финансовое счастье. Доложив о деле, раб не преминул поведать и о внешности Елены Прекрасной.

— Что ж, две Прекрасные Елены — это много для нашей Греции, где всё есть. — Купец усмехнулся, тряхнув курчавой головой.

Тихон был красавец и сердцеед. Славный город Коринф хорошо знал купца, который снискал тайное благорасположение многих девушек из самых знатных родов. Но разве ж оно тайное, если на следующий день сначала на базаре, а потом в порту начинают ходить самые подробные слухи об очередном подвиге Тихона, кстати, потомка Приапа. Того самого.

В отличие от божественного предка купец имел милое лицо и статную фигуру, зато в главном весьма на него походил. В Коринфе говорили, что Тихон скор на подъём.

Верный раб как никто другой был в курсе беспокойного характера и повышенного интереса Тихона к новым прекрасным персикам. Любвеобильность толкала купца на новые приключения, как только заканчивались старые. К двадцати пяти годам он не обзавёлся семьёй, предпочитая заниматься свободным «спортом». Вот и сейчас его сильно взволновало сообщение слуги.

Хотя Тихон и не подал вида, опытный раб распознал тот самый блеск горячих глаз хозяина.

— Не иначе, она дщерь великой богини или, может, самого Зевса, — сказал слуга.

— Ну, что же, Эвбулей, давненько мы в Дельфах не торговали, не так ли?

— Так, хозяин.

Эвбулей почтительно склонил голову и спрятал улыбку. Отчего-то этому сорокалетнему человеку нравилось вертеть купцом, дёргая за самую главную ниточку.

У рабов свои причуды.

Весть о прекрасной пифии взбудоражила ближние города и поползла вглубь Аркадии, Беотии и даже Аттики с Ахайей. Люди, посетившие Дельфы, возвращались домой и рассказывали о Елене Прекрасной, которая пророчествует по-новому.

В самом городе, посвящённом сребролукому Фебу, у Ленки Афиногеновой образовался форменный фанклуб. Пылкие юноши, а среди них были замечены и жрецы храма Аполлона, уже на второй день её пребывания в стенах прорицалища стали собираться по вечерам на площади и дискутировать о прелестях Елены и «почему ей буду мил именно я». Начались спонтанные соревнования в поэзии, музыке и песнопении. Кое-кто пытался бороться, но твёрдые плиты, коими было замощено всё вокруг, поумерили пыл местных богатырей.

На третий день верховный жрец с тревогой и алчным восторгом констатировал: поток желающих узнать своё грядущее стремительно возрастает, а значит, умножаются и добровольные подношения храму.

В эти дни Эпиметей то и дело серьёзно задумывался, и чудесный дар Аполлона всё меньше его радовал. Шестой бессонной ночью верховный жрец ворочался в постели, мучительно просчитывая последствия Ленкиного своеволия. Было ясно, пифия не успокоится, она будет всё больше подминать власть под себя. Как на неё смотрят люди!.. Хороша...

Он ударил ладонью по лбу, чтобы не отвлекаться от главного.

Конечно, новая предсказательница проявила норов, но кто она без храма?

Жрец рассмеялся этой мысли, но помрачнел, остановив взгляд на пылающем огоньке масляного светильника.

— А если через какое-то время уйдёт? — прошептал Эпиметей. — Чем будет храм без неё?

Месяц, год, два — и она станет олицетворением Дельф!

Рывком соскочив с ложа, жрец принялся мерить покои шагами. О, он далеко не дурак. Он не за удалый вид избран главным слугой Аполлона.

Дева должна быть либо опорочена, либо сжита со свету.

Второе очень, очень, очень опасно. Небо может покарать.

Зато первое вполне осуществимо. Чужими руками, разумеется. А там и позорненькое изгнаньице, и народное презреньице.

И как можно скорее.

Приняв решение, Эпиметей сразу успокоился, лёг и вскоре заснул сном праведника.

А сама приговорённая бодрствовала.

Причина была более чем важная. Два дня Ленка Афиногенова порола сущую чушь, пророча всем подряд самое лучшее, вполне хорошее и более-менее нормальное, ни разу не предсказав беды. Жрецы и просители довольствовались, хотя она давно начала повторяться.

Источником вдохновения служили дурацкие гороскопы, которые печатаются в каждом женском журнале: рыб ждёт оглушительный успех, если они вовремя промолчат; дева проявит скромность и останется при своём; козерогу надо быть внимательнее к жене; овен поведёт себя как баран, если не откажется от старой точки зрения...

Конечно, продвинутая пифия с исторического факультета выкидывала знаки зодиака и адаптировала ничего не значащие обещания к конкретным вопросам. Ещё она свято чтила правило: пророчь так, чтобы толковалось неоднозначно. Падёт великое царство, а какое — сами гадайте. Классика жанра.

В порыве вдохновения самозваная предсказательница придумала вещать не как попало, а исключительно гекзаметром. Выходило авторитетно:

— Родит ли невестка до зимы?

— Коли ты признаки видишь того, что невестка не праздна, славь Афродиту, старик, и не спрашивай глупостей больше.