Полная капитуляция

Плечи Энн распрямились. Стоило ей нащупать слабое место противника, и на душе стало легче. Она сумеет противостоять Каролине! Теперь она твердо знает, чего хочет, и это поможет ей выстоять. А сегодня… Энн гордо вскинула голову и улыбнулась. Сегодня день ее свадьбы. Она должна быть счастлива и никому не позволит его испортить.

Прежде чем выйти на крыльцо, Энн сделала глубокий вдох. Она совсем успокоилась и могла воспринимать окружающее. Вокруг звучали голоса, негромкий смех. Все радовались празднику, и сердце Энн захлестнула теплая волна надежды. Для нее начинается новая жизнь — с любимыми мужем и сыном. Она сумеет растопить лед в душе Рубена, и они оба обретут счастье.

У двери ее ждали Роса и Марсело.

— Что-нибудь случилось? — осторожно спросил Марсело, устремив взгляд поверх головы Энн в сумрачный холл.

— Все хорошо. — Энн удалось улыбнуться почти естественной улыбкой.

— Мне показалось, я видел сеньору Каролину… — Брови Марсело сосредоточенно сдвинулись, а взгляд стал пронзительным.

— Она просто поправила мне платье, — как можно более непринужденно отозвалась Энн.

Марсело еще раз оглядел холл, затем перевел взгляд на бледное лицо Энн. Та нервно поднесла руку к диадеме, которой крепилась фата, и тут брови Марсело выразительно приподнялись. Энн, проследив за его взглядом, посмотрела на свою руку и поспешно убрала ее за спину. В том месте, где железные пальцы Каролины стиснули ее запястье, отчетливо были видны красные отпечатки пальцев. На мгновение ей снова стало нехорошо, но Энн решительно отогнала от себя дурные предчувствия. Наплевать на Каролину! Сегодня ее день — день, которого она ждала долгие годы.

— Мы готовы идти? — гордо вскинув голову, спросила она.

— Да, сеньора, — отозвалась Роса. — Сеньор давно уже ждет.

Рубен действительно ждал у входа, и при виде его страхи Энн развеялись без следа. Она затрепетала, чувствуя себя настоящей невестой, взволнованной и счастливой. Она станет женой Рубена на его острове, принесет клятву супружеской верности на его языке.

Это было чудесно — лучше пожелать нельзя. Однако счастливое чувство сразу покинуло Энн, когда Рубен гордо продемонстрировал ей, на чем им предстояло ехать в церковь. Это средство передвижения Энн терпеть не могла.

— Мне придется ехать на лошади?

В уголках глаз Рубена появились лучики морщинок, и, озорно улыбнувшись, он взял руку невесты и поднес к губам.

— Такова наша традиция. — Энн насупилась, но Рубен решительно повел ее под украшенной цветами аркой, установленной перед входом, к лошадям.

— Ты же знаешь мое отношение к этим животным.

— У тебя был всего один опыт — и тот неудачный. А эта кобыла сроду никого не сбрасывала, не кусала и не лягала.

Энн метнула на жениха взгляд, красноречиво свидетельствовавший о ее недовольстве. Единственный случай, когда она сподобилась прокатиться верхом, имел место вскоре после их первого приезда на Суэньо. Рубен был прирожденным наездником, и Энн прямо-таки загорелась идеей научиться ездить верхом. Ей казалось, что это проще простого, однако, как выяснилось, она ошибалась. Огромный жеребец под седлом Рубена слушался наездника беспрекословно. А вот ее лошадь, чувствуя неуверенную руку, постоянно резвилась. Кончилось тем, что кобыла сбросила Энн на землю и в довершение ко всему имела наглость попытаться укусить ее. Под взглядом мужа, искренне ей сочувствовавшего, но с трудом сдерживавшего смех, крайне смущенная и раздосадованная Энн поклялась никогда больше в жизни не садиться в седло.

Сейчас по выражению лица Рубена она поняла, что тот прекрасно помнит этот маленький эпизод. Наверняка ведь выбрал для поездки в церковь лошадей нарочно, чтобы подразнить ее, сердито решила Энн, исподлобья глядя на мужа. Хотя, впрочем, возможно, он имел другую цель — напомнить Энн о том, что связывало их в прошлом. При этой мысли у Энн потеплело на душе.

— Надеюсь, что она не станет особо приплясывать, — задорно объявила она. — Не хотелось бы растрепать прическу. Роса потратила немало сил и времени, чтобы уложить мне волосы.

— Клянусь, кобылка будет шелковой.

Энн прищурилась.

— Ах, клянешься? Посмотрим. Можно ворочать миллионами, можно вершить судьбы человечества, но, сеньор Каррильо де Асеведа, даже ты не сможешь ручаться за норовистую лошадь.

Рубен весело рассмеялся. Энн невольно залюбовалась им. В строгом темно-сером костюме с полосатым галстуком и цветком в петлице, но при этом в бриджах и сапогах, он был необыкновенно хорош — настоящее воплощение мужественной красоты. На самом деле ей было совершенно наплевать, на чем ехать в церковь. Энн готова была бежать за лошадью, попроси он ее об этом.

Но, слава Богу, даже изобретательный мозг Рубена до этого не додумался. Он лишь улыбнулся невесте сияющей улыбкой, и в глазах его заиграли искорки.

— Ты прекрасна! Я уже говорил тебе об этом?

Энн залилась краской от удовольствия.

— Нет.

— За всю жизнь мне не довелось встречать женщину красивее. Для меня большая честь, что ты согласилась стать моей женой.