Полночь

– Вау. Это круче, чем я тебя нарисовала, – призналась я. Пацан улыбнулся.

– Я вам дарю.

– Спасибо, – я неуверенно взяла листок.

– Можно взамен я возьму то, что вы нарисовали?

Черт! Это нормально – дарить ребенку изображение стриптиз-клуба? С другой стороны, я не написала название и адрес. Может быть, он никогда и не узнает, что это за здание: «Полночь» и «Надежда» находятся в разных частях города.

– Конечно. Держи.

Передавая рисунок, я заметила, что наши с ним работы похожи. Такой же простой карандаш, такой же небрежный набросок.

– Как тебя зовут? – спросила я.

– Илья Холод.

– Холод? Это фамилия?

– Да. От родителей досталась, – Илья смутился. Я, не задумываясь, потрепала его по волосам.

– Спасибо, Холод.

Потихоньку ребята перестали рисовать и уже ходили, рассматривая творения друг друга. Илья никуда не ходил и сам смотрел на рисунок «Полночи». Надеюсь, воспитатели не в курсе, что это такое.

– Кира, пора собираться. У них свободное время заканчивается.

– Хорошо.

Я встала с пола. Дети увидели, что мы засобирались, и девчонки вновь подбежали обниматься. Я начала собирать канцелярию, разбросанную по полу – лишь бы на мне не висли малявки. Я к детям нормально отношусь, просто пусть держаться от меня на расстоянии вытянутой руки. Я здесь не за этим.

– Тетя Аля, когда ты в следующий раз?

– Не знаю, малышка. Пока не могу сказать.

– А вы, Кира, еще придете? – дети бросились ко мне. Хорошо хоть не обнимали. Наверное, почувствовали, что я этого не люблю, а может, и сами не доверяли незнакомке.

– Я буду в следующий понедельник, – ответила я.

Потом, когда мы уже вышли из детского дома, Алина сказала мне:

– В следующий раз ничего не обещай им. Бывает, у людей не получается сдержать обещание. Дети все запоминают и воспринимают это как маленькое предательство: слишком часто их обманывали взрослые.

– Я приду, – твердо ответила Алине.

Когда я вернулась домой, там вновь никого не было. Куда Сашка пропадает каждый день?

Глава 8

Я уже почти привыкла к тому, что в моей жизни есть стрип-клуб. Теперь вот появился еще и детский дом. Хоть я и обещала заглянуть к ним в понедельник, но все же смогла найти время и в среду, и в пятницу. Это походило на процедуру очищения: после ночной работы я каждый раз чувствую себя грязной, низкой. Теперь вот еще и в приваты начала ходить. Я уже поняла: первый раз – самый страшный. Как на лестнице: в кромешной темноте не знаешь, есть ли внизу ступенька или уже начинается бездна? Неуверенно шагаешь, нащупываешь твердую поверхность. И вот уже возвращаться на эту ступень не так страшно.

Сколько всего в клубе я делала впервые! Впервые танцевала на пилоне, впервые раздевалась, впервые наблюдала, как мужчины ведут себя в привате. Не все из них оказались такими мерзкими, как тот… Николай. Из четырех человек, с которыми я ходила на второй этаж, ни один не попытался стянуть с себя штаны или даже трогать меня. Впрочем, я специально выбирала гостей поспокойнее. Пусть самовлюбленных придурков себе забирает Алиса – ей это даже нравится.

Приходя в детский дом, я научилась забывать все, что происходит ночью. Наверное, это эгоистично: использовать детей, чтобы «очиститься» таким образом. Ну и пусть, зато я чувствую, что делаю доброе дело – и сразу будто поднимаюсь на ступень выше. Небольшой противовес моему стремительному падению.