Полночь мира (=Пепел Сколена)

  Но крыльев не было, оставалось ползти - спускаться оказалось чуть проще. Ползти, хватая обветренными до кровавых трещин губами снег. Перебирать обледеневшими до каменной неподвижности руками, отталкиваться ногами в разодранных, насквозь промокших и промерзших сапогах. Запредельные усилия заставили беспомощно трепыхаться сердце. Пришлось закрыть глаза, чтобы не видеть, как медленно приближается лес. Сознание скукожилось до единственной мысли: ползти вперед, вниз. Ползти!!! Ползти! Ползти... "Чтоб когда-нибудь, через полтысячи лет в тьме земной забрезжил рассвет". "Чтоб когда-нибудь, через полтысячи лет..." "Чтоб когда-нибудь..."

  Эвинна не знала, сколько она пропахала по обледенелым скалам. Дышать становилось все легче - только поэтому она и могла продолжать путь, только так и находила верное направление. Окончание спуска она угадала по тому, что ползти стало снова чуть труднее. Склон закончился, началась равнина. Путь преградило что-то твердое, шершавое, широкое. Огибать преграду не было сил, свалить - тем более. Эвинна открыла исходящие слезами и гноем глаза, не уверенная в том, что видит явь, а не бред. Перед глазами была черная, изборожденная трещинами кора, испещренная мутными потеками смолы. Запах хвои подсказал, что перед ней вековая ель. Повернуть голову стоило неимоверных, запредельных усилий - будто в одном движении спрессовался весь путь из Тэзары... Но увидеть вершину и даже нижние ветви не удалось, только несколько засохших, непонятно как держащихся лап.

  В горах таких елей не было, там деревья низкие, жмущиеся к земле, чтобы не вырвали ураганные ветра. Значит, она на равнине, заросшей лесом, той самой, которую видела с перевала. Доползла... Горы остались позади! Она в Сколене!

  Девушку затопила радость, такая неистовая, что в голову даже не пробралась простая мысль: что, если она перепутала, спустилась на другую сторону перевала, и снова в землях верхних кенсов? Нет, она в Сколене... Она справилась...

  Эвинна раздвинула окровавленные губы в счастливой улыбке - это было последнее, на что хватило сил. Сознание неудержимо уплывало, последние усилия выпили силы до дна. Навалилась беспросветная мгла, в которой ее вроде бы кто-то тащил... Какая разница? Она в Сколене, здесь с ней ничего не случится.

  Мужчина был немолод. Разменять шестой десяток по нынешним невеселым временам - не шутка, и уж точно большое везение. Но ноги в тяжелых солдатских сапогах ступали уверенно и размашисто, сжимавшая посох крупная рука меньше всего напоминала столичного сибарита, да и меч в видавших виды ножнах явно не для красоты. Такой только и может странствовать по северным землям в одиночку. Связываться просто так опасно, а в котомке не найдется ничего ценнее раскрошенных галет и солонины. Проще оставить бродягу в покое, пусть себе куда хочет, туда и идет.

  Мужчина остановился, вглядываясь в снег. По обе стороны перевала почти все "знали", что в эту пору Смертный перевал действительно смертный. Снежные заносы, запредельный мороз и неистовые ветра ждут любого, решившего перейти горы зимой. Разреженный воздух высокогорий лишает сил, высасывает тепло, от него носом идет кровь. Обледенелые склоны и неистовое, ярче, чем в долинах, солнце могут ослепить.

  Но мужчина тут родился и впервые хаживал через перевал тридцать пять лет назад - еще до Великой Ночи. Он знал, где переждать буран, как расположены трещины в скалах и фирновом леднике, как миновать завалы и не оказаться на пути схода лавин. После Великой Ночи зимы стали дольше и морознее, но в то же время суше. Малоснежными зимами ходить через перевал даже проще. Конечно, южанин с равнин, не знающий, что такое горы, тут не пройдет. Но если знаешь, чего бояться и как идти - ничего невозможного.

  Мужчина возвращался из дальнего странствия - надо было посетить оставшиеся с имперских времен общины сколенцев в землях кенсов. Когда Великая Ночь обрушилась на Империю, ее легионы стояли во многих крепостях Севера. Солдаты обзаводились семьями, строили свои храмы, приглашали жрецов, а те учили преемников и переписывали древние рукописи. Порой то, что безвозвратно погибло на южных равнинах, в горах было заботливо скопировано и сохранено. Будучи сам не чужд книжной учености, мужчина находил на севере сокровища древней словесности. Кое-что еще от времен, когда предки Харвана Основателя не знали о Сэрхирге.