Полночь в саду добра и зла

– Я мог бы показать вам еще сотню подобных квартир, но, думаю, вы уже поняли, что они из себя представляют. Как только мы развернулись, частные инвесторы начали скупать дома, и цена собственности подскочила. Викторианский квартал стал моделью того, как надо реконструировать города, не трогая население. Мы финансировали проведение национальной конференции по жилищной политике в Саванне в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году, и на нее приехало четыреста человек из тридцати восьми штатов. В следующем году сюда приехала Розалин Картер и сняла сюжет в реконструированном доме для передачи «С добрым утром, Америка». На этой неделе, в пятницу, мы собираемся в Вашингтон, объяснить, что мы делаем, принцу Чарльзу.

Мы въехали на Монтрей-сквер и, обогнув площадь против часовой стрелки, остановились возле дома Адлеров.

– Ну вот, теперь вы все видели своими глазами, – произнес на прощание Ли. – Сохранение исторических памятников раньше было дорогостоящим хобби элиты, но только нам удалось поставить это дело на поток. На вырученные деньги мы сумели организовать туристический бизнес, который принес городу двести миллионов долларов, а, кроме того, люди вернулись в центр города. Неплохо, правда?

– Да, это достижение, – согласился я.

Адлер торжествующе посмотрел на меня поверх полумесяцев своих очков.

– Это не хвастовство, коль ты сумел сделать, что обещал.

Неделю спустя «Саванна морнинг ньюс» опубликовала отчет о встрече Дилеров с принцем Чарльзом. Газета цитировала Ли: «… Принц проявил живейший интерес к проблемам городов». Эмма Адлер заявила, что принц задавал «удивительно разумные, глубокие и деловые вопросы». Еще через четыре дня та же газета опубликовала другую статью, на этот раз написанную от лица Эммы Адлер, где подробно рассказывалось о поездке. «В Вашингтоне стояла чудесная погода, – писала Эмма. – С ослепительно синего неба ярко светило солнце. Погода словно радовалась предстоящему событию…»

После этих публикаций чета Адлеров снова стала предметом оживленного обсуждения в некоторых кругах Саванны. Нигде это обсуждение не было таким бурным, как вo вторник в карточном Клубе замужних женщин.

– Как вы полагаете, – говорила дама в платье из голубой тафты, – это газета выкручивала руки Эмме, чтобы та написала свою заметку, или, наоборот, Эмма выкручивала руки газете, чтобы она это напечатала?

Бант на ее платье походил на большое крыло.

– Джулия, ты злобствуешь, – примирительно произнесла женщина с жемчужными сережками и с черной бархатной ленточкой в волосах.

– Нет, я не злобствую, – возразила женщина в голубом. – Дилеры могли бы не высовываться со своей встречей с принцем, если бы захотели, но они как всегда раструбили обо всем в газетах, а это круто меняет дело.

– Вот это верно.

– Я хочу сказать, что Эмма могла бы немного приструнить себя, правильно? Она выглядит такой самодовольной и напыщенной.

– Ну, ну, Джулия, – вполголоса произнесла другая женщина, – думаю, что ты просто ревнуешь.

Эти две леди не играли в карты, а стояли перед дверью дома Синтии Коллинз и ждали, когда их впустят. То был один из необычных ритуалов карточного Клуба замужних женщин.

Членство в клубе замужних женщин (как его коротко называли) означало принадлежность к самым высоким слоям саваннского общества. Ни в одном другом городе не было и нет ничего подобного. Клуб этот основали в 1893 году шестнадцать женщин, которые хотели развлечься в то время, когда их мужья пропадали на работе. Членов клуба было всегда ровно шестнадцать – ни больше, ни меньше. Один раз в месяц, по вторникам, они собирались дома у одной из дам-членов клуба, играли в карты, пили коктейли и наслаждались легким ужином. На каждую встречу приглашались еще тридцать две женщины, для чего приглашенным рассылались отпечатанные в типографии открытки. Таким образом, в заседании клуба всегда участвовали сорок восемь женщин – на двенадцати карточных столах.

Согласно обычаю, дамы прибывали за несколько ми-шут до четырех часов. В одежде были обязательны белые перчатки, длинные платья и широкополые шляпы, украшенные цветами или перьями. Никто не звонил у входа, все ждали, сидя в машине или стоя у подъезда, когда откроется дверь и хозяйка пригласит гостей войти в дом. Дверь обычно открывалась ровно в четыре часа пополудни. Леди входили, рассаживались по местам и сразу начинали играть. В первые годы играли в вист или пятьсот. Позже стал популярен бридж. Но в течение многих лет один из столов продолжал отдаваться висту, Поскольку миссис Рауэрс отказывалась учиться играть во что-либо другое.

Как только начиналась игра, события следовали одно за другим в раз и навсегда установленном порядке. Каждая дама получала по карточке, на которой был напечатан неукоснительно соблюдавшийся распорядок: